– Что вы хотели, Линдхнет?

– Ох, ― Линдхнет выдохнула и шумно, как пылесос, набрала воздух в легкие, ― у меня к вам такое дело…

Корнелий с усталым раздражением собрал глаза большим и указательным пальцев в кучу у носа. Как же он не любил, когда ходили вокруг да около.

– Понимаете, ― Линдхнет оттягивала, но ещё немного набрав воздуха, сквозняком выдохнула в трубку, ― у вас не все снимки.

– О чём вы? Я не заметил ничего подобного.

– Вы и не радиолог, ― в голосе Линдхнет проскользнула снисходительная усмешка, но тут же исчезла, ― у нас возникли некоторые трудности с аппаратом, возможно…

– И вы решили стереть неудачные снимки? ― Стурлссон начал негодовать, ― послушайте, Линдхнет, я, конечно, может быть, и не радиолог, но и вы, знаете ли, не фотограф!

– Я понимаю, доктор Стурлссон, ― голос женщины был отягощен виной, ― поэтому я и звоню!

– …― Корнелий выжидал.

– Я не удаляла снимки… Я…я просто не включила их в медицинское заключение.

– Вы хотите сказать, что вы что-то на них обнаружили?

– Как сказать… ― Линдхнет тревожно медлила, ― с тканями Розы всё в порядке, но вот их структура…Я …я…ох… не знаю, как объяснить…

– Что с ней? Я не понимаю, о чём в вы, Линдхнет?

Линдхнет долго молчала, приводя в порядок свое объяснение, но, так и не справившись с этим, сказала:

– Корнелий, давайте я пришлю вам на личный почтовый адрес, куда доступ есть только у вас, пожалуйста!

Корнелий сердился, что его беспокоили в нерабочее время, однако раздражение начало уступать место любопытству. Несколько мгновений доктор перебирал в памяти последнюю встречу со своей пациенткой, повесив молчание, напрягавшее радиолога. Роза тоже говорила о фотографиях, и это не могло ни настораживать.

– Простите, доктор Стурлссон! Но это действительно важно! Просто взгляните, ― прервала мучительное молчание Линдхнет, буквально умоляя, ― понимаете, я сделала это не со зла, но… У нас престижная клиника, и наш посетитель, господин Ротенгоф, не абы кто… Я растерялась…Такого никогда не было… я не понимаю, что это…

Стурлссон совершенно не понимал, о чем она говорит, однако доктор сделал вывод, что во время процедуры Розы, что-то пошло не так, и это отразилось на снимках, что, возможно, оправдывает такое сумбурное поведение Линдхнет, но что было на снимках?

– Хорошо, я скину вам свой адрес по SMS, ― Корнелий снова потер глаза, и, не дождавшись от Линдхнет словесной тирады благодарности, повесил трубку.

Стурлссон быстро отправил последнему входящему номеру свой личный адрес, положил телефон на стол и ушел заварить себе ещё какао.

Когда он вернулся, на его почту уже пришло новое сообщение. С медлительным недоверием мужчина открыл письмо и кликнул на папку с фотографиями, которая была вложена в него. На экране появилось томительное кольцо загрузки, а Корнелий ощутил предчувствие легкой тревоги.

«Что имела в виду эта Линдхнет? Что может быть на снимках?» ― думал доктор, постукивая металлической дужкой своих очков по столу.

Как только томительное кольцо исчезло, Корнелий отбросил свои очки в сторону и уставился на первый снимок.

Обычно на снимках МРТ головной мозг может узнать даже обыватель, однако в данной ситуации установить наличие этого органа у проходящего томографию было затруднительно. Примечательно было то, что сам силуэт остался неизменным, в то время как все, что было внутри, располагалось в хаотичном порядке. Трудно было определить границы отдельных органов и тканей, так как создавалось впечатление, что они превратились в какую-то подвижную жидкость и на фото был запечатлен момент её перемещений.

Доктор Стурлссон отпрянул от экрана, широко распахнув свои близорукие глаза. В груди все сжалось в острый комок замешательства и …страха. В голове всплыло воспоминание о странном поведении фрау Ротенгоф во время последнего приема. На секунду облако сумбурных событий сложилось в весьма рациональную картину, которую Корнелий тут же смешал в кучу снова, не желая признавать невероятное. Он судорожно похлопал ладонью по столу в поиске своих очков. Однако их надевание не улучшило ситуацию.