К шести вечера он ездил в университет. Он перешёл уже на второй курс. И с каждым семестром, с каждым месяцем в университете становилось всё скучнее и неинтересней. Студенты ничем не отличались от его приятелей, пожалуй, в университете только были больше мечтатели.

Вот один разговор двух студентов:

– Ты как ездишь на работу – на электричке или на своей «Волге»?

– На электричке.

– И сколько времени уходит на дорогу?

– Два часа, а на машине три. Так что уж лучше на электричке. На фиг мне крутить баранку три часа!

– Не понимаю, зачем ездить так далеко. Денег там, что ль, платят много?

– Ну, как сказать. Расплатиться с кредиторами смогу года через четыре.

– А на что брал кредит?

– На новёхонькую «Шкоду Октавию». На следующей неделе она уже будет у меня.

– Зачем она тебе нужна? Ты же гоняешь на работу на электричке.

– Придётся ездить на машине. Не зря же я взял кучу бабок в кредит.

Или вот ещё одна беседа:

– Я подумываю поступить в аспирантуру. Чтобы потом вообще жить припеваючи.

– Да ну, мне кажется проще получить второе высшее. Вон как мой один знакомый. Сперва окончил медицинский институт. Шесть лет в нём проучился, прикинь. Я уже после третьего курса помышляю о том, чтобы бросить, а он шесть лет вкалывал. Причём он реально учился, готовился ко всем экзаменам, не то, что мы. Он даже, помню, с тогдашней своей девушкой ссорился очень часто из-за того, что мало уделял ей внимания. Всё зубрил свою гистологию или ещё чего. А бабам никогда не понять, что жизнь не заканчивается завтра, что есть будущее и что лучше сейчас начать устраивать свою жизнь. Ну так вот, потом он получил второе высшее. Кажется, педагогическое. И в итоге он сейчас получает тысяч сто двадцать.

– С девушками теперь он, наверное, не ссорится?

– Да что-то с девушками я его давненько не видел.

– А кем он работает?

– Да что-то вроде менеджера. Продаёт ванны и туалеты. Знаешь, какая там перспективная работа. Нам такая не снилась. Мы же с тобой не можем осилить учебник по общей психологии, а он от корки до корки читал учебники по всяким гистологиям…

Уже на втором курсе многие студенты где-то работали и уделяли работе куда больше внимания, чем учёбе. Работать, естественно, никому не нравилось, поэтому они и продолжали учиться официально, что давало им пищу для позитивных размышлений о своём будущем, делало их существование менее бессмысленным. Все будто надеялись, что их жизнь непременно должна измениться к лучшему сразу же, как только они получат долгожданный диплом. Изменится к лучшему, в их представлении, – это значит, появится возможность покупать новые машины и расплачиваться за них не четыре года, а всего лишь два.

Сама учёба была настолько неинтересной, что уже ко второму курсу надоела даже тем, кто действительно учился. В число таких студентов входил и Максим. На разных предметах очень часто говорили одно и то же, что никак не способствовало успешному усвоению материала, ибо даже студенты-хорошисты не знали элементарных вещей, которые должен знать не только психолог, но и просто образованный человек. Что уж тогда говорить про троечников, которые составляли пятьдесят процентов от всего потока. Студенты-отличники же порою знали не только, что Зигмунд Фрейд – основатель психоанализа, а Джон Уотсон – основатель бихевиоризма, но и знали названия дисциплин и умели в них ориентироваться. Для остальных же не существовало ни малейшей разницы между дифференциальной психологией и психологией труда, между культурологией и социологией, между анатомией ЦНС и антропологией. Все предметы они называли по фамилии преподавателя, который читал лекции. Кроме лекций ничего не было. Семинары перестали быть семинарами ещё во втором семестре, когда отчислились по собственному желанию практически все студенты, которые могли рассказать что-нибудь не только друг другу, но и преподавателю.