Удивительно, но Максим получал удовольствие от слов Гали. И даже не столько от информации о том, что Вика говорила о нём только хорошее, сколько от той информации, что Вика говорила про других только плохое.

– А Саня что, какой-то особенный? – спросил Максим. – Он же ничем не отличается от того же Гарика.

– Ну уж не знаю, что у них там.

– Но ты же говорила про того волосатого парня. Вика же осталась там ради него. И причём здесь тогда Саня?

– Не знаю, с чем это связано. Просто Саня сегодня с самого утра какой-то скучный. К Вике вообще как будто боится приближаться. А тут ещё этот парень повстречался. Да уж, Саня рискует быть забытым очаровательной девушкой.

Максиму вспомнился весь сегодняшний день. Хохочущий Гарик, смотрящий в зеркало на лицо Гали после каждой своей шутки. Неприветливые стены коттеджа, которые всем своим видом отталкивали и словно давали понять, что вы здесь лишние. Скучные лица на пляже. Телефонный разговор Вики. А Галя-то, по-моему, дело говорит, подумал Максим. Да и не такая уж и плохая она девчонка. Когда он её увидел впервые позавчера, да и сегодня утром, она показалась ему обыкновенной и ничем не привлекательной. А сейчас она предстала перед ним в другом виде, более женственном. Да и физические недостатки, такие как небольшая полнота, уже вовсе не казались отталкивающими. Он обнял Галю, после чего та прижалась к нему всем телом. И они долго стояли и целовались на дороге. Затем медленно-медленно пошли к коттеджу. Торопиться было совсем не обязательно: возле ночного магазина их товарищи, похоже, ещё долго будут каждый стремиться к своей цели, используя для этого различные тактики и стратегии, кроме одной, самой главной и, казалось, самой простой, но всё же пока ещё недоступной для большинства социальных животных – простого человеческого общения.

После поездки к Вике на дачу Максим интенсивней стал заниматься саморазвитием, почти полностью забыв о том времяпрепровождении, которое у большинства людей ассоциируется с весельем и радостью, а у некоторых – со смыслом жизни. Только несколько раз Максим встречался с приятелями и только тогда, когда затевалось что-то необычное – будь то шашлык в лесу, катание на лошадях или что-нибудь ещё, отличающееся от сидения в сырой прокуренной каморке на бомбоубежище. Да и то это было в первой половине лета, а затем Максим решил завязать полностью с так называемой дружбой.

Он больше не нарушал режима, который установил сам себе. Пробежки в лесу стали доставлять ему ещё большее удовольствие. Даже в те дни, когда был запланирован отдых от физической нагрузки, Максим всё равно просыпался в девять часов утра, пил чай и шёл в лес, где простым шагом ходил по так хорошо знакомым местам. А затем он либо читал психологию, либо садился за компьютер и писал поздравительные стихи. А в одиннадцать часов вечера, когда темнело и улицы пустели, Максим рассекал вокруг района на велосипеде. Это было прекрасным завершением дня, и Максим всегда с нетерпением ждал этого часа. А когда лил дождь и приходилось забыть о велосипеде, Максим безумно расстраивался. Особенно когда дома происходили попойки родителей – попойки, которые по-прежнему всегда имели печальный финал. Максим с особым чувством на душе проезжал возле того дома, в котором, он знал, жила Света. Очень часто ему мерещилось, что из подъезда выходит она; порою, он даже был уверен, что видит Свету, даже невольно сбавлял ход.

После поездки к Вике на дачу Максиму постоянно стали звонить приятели. Чаще всех звонил Саня, предлагал встретиться, говорил, что все его ждут. Но Максим, как правило, не отзывался на эти предложения, хоть они и доставляли ему определённое удовольствие. Почему-то после Викиной дачи он думал, что приятели про него непременно забудут, ведь так он вёл себя пьяно и скверно. Но оказалось совсем наоборот.