Возникла короткая пауза.

Гости смотрели на Тараса, на каменном лице которого нельзя было прочитать, о чём он думает.

– Господина Зе вы ликвиднули умело, – продолжил полковник, переглянувшись с Волынским, – однако его место занял не менее одиозный выкормыш ЦРУ, который намеревается продолжить долгую войну с нами до последнего украинца с целью ослабить Россию до момента, когда НАТО наберёт силы и начнёт третью мировую. Эту американскую шестёрку надо срочно ограничить, потому что он не брезгует ничем и готовит несколько химических и биологических атак. А вместе с ним следует уничтожить и всех нелюдей, спокойно отдающих приказы ракетчикам, и всех исполнителей приказов, пока на Западе не поймут, что очередь за ними.

Тарас молчал.

– А на Западе поймут? – проговорил Шелест бесстрастно.

Матоличев сыграл густыми бровями, сухо улыбнулся:

– Когда мы дотянемся до их генералитета – поймут. Если их не остановить, они легко пойдут на взаимное уничтожение.

– Но ведь если мы ударим по лидерам НАТО, альянс тут же начнёт третью мировую! – озадаченно сказала Снежана.

– Не начнёт, потому что мы их опередим, а американцы не станут воевать по той простой причине, что атомная война им невыгодна. Они хотят лидировать на планете, чтобы властвовать потоками финансов и ресурсов, чего лишатся в случае ядерной катавасии. В этом они не дураки. Однако хватит уже рисовать новые красные линии, над нами враги смеются.

Снежана посмотрела на Тараса.

– Нет! – вдруг нарушил он молчание.

В комнате стало тихо.

– Что – нет? – поднял брови Шелест.

Тарас прямо посмотрел ему в глаза.

– Я не палач, Олег Иванович, поэтому – нет.

Матоличев и Волынский снова обменялись взглядами, скорее озабоченными, чем разочарованными или осуждающими.

– Мы тоже не палачи, – пробурчал полковник. – Однако нелюди, наслаждающиеся пытками людей и зверствами по отношению к пленным, не говоря о женщинах и детях, жить не должны! Привести примеры?

– Не надо.

– Знаешь, сколько мирных жителей Бучи поубивали укропы, устраивая провокацию? Сто шестьдесят человек!

– Не надо! – сжал зубы Тарас. – При всём уважении, я не смогу стать ликвидатором.

– Но вы же служили в ЧВК, – напомнил Волынский, – и ликвидировали не одного нациста.

– То время ушло. Готов служить и дальше, только не в качестве судьи и исполнителя приговора.

– Можно я добавлю?

Матоличев кивнул.

– В Севастополе погибло шестеро, из них трое детишек. Но в Ялте от взрыва кассетного боеприпаса погибли тридцать три человека, из них десять детей! Это на тебя не производит впечатление?

Тарас потемнел.

– Производит. И я готов служить Родине… но не в качестве мстителя и убийцы! У вас всё?

– Спокойно, мужики, – сказал Шелест. – Вы предложили, он отказался, какие проблемы? Да, капитан имеет уникальные способности и возможность перемещаться по вариантам реальности, но он также имеет право выбирать.

– Это армия, приказали – выполняй!

– Верно, но до определённого момента, когда решается проблема, оставаться человеком или нет. У нас ещё будет возможность вернуться к теме. Идёмте, я провожу.

Снежана опасалась, что гости уйдут обозлённые и расстроенные, однако ошиблась. Оба сотрудника Русского офицерского корпуса пожали руку Тарасу, и Шелест отправился их провожать.

Вернулся полковник, со сдержанным смущением отводя глаза.

– Парни рассчитывали, что ты согласишься.

– А ты? – спросила Снежана, в упор глянув на брата. Она испытывала двойственные чувства. С одной стороны – понимала его, с другой – переживала за мужа и была рада его отказу.

Шелест изобразил скупую, почти лобовскую улыбку.

– Потребность в спецоперациях подобного рода назрела давно. Мы и вправду слишком часто стали чертить красные линии после провокаций врагов и откровенных издевательств над реакцией властей. Бить их надо! Я имею в виду врагов! Увещеваний и призывов к совести они не понимают! Ударили по мирному Брянску – ответьте десятикратно! И те, кто стрелял, и те, кто наводил, и те, кто поставлял ракеты! Схватили за рубежом нашего айтишника, обвинив в шпионской деятельности, – захватите десяток разведчиков США и Британии, деятельность которых нам хорошо известна! Израильтяне в ответ на нападения на своих граждан достают врагов на любой территории любого государства, почему мы не можем? Где наша честь и справедливость? Где политическая воля отвечать негодяям за смерть наших людей?! Никакое долготерпение, никакое лавирование наших руководителей не помогут! Честно говоря, я не понимаю, почему президент медлит с ответом убийцам за рубежом! Есть прекрасная поговорка на этот счёт: если страна лавирует между войной и позором и выбирает позор, то получает и позор, и войну!