Но в эту душную, влажную ночь, напоенную ароматом жасмина, Карсон обнаружила, что не может перейти в домашний режим. Нервы напоминали туго натянутые струны, мысли о работе не выходили из головы. А аромат жасмина, чего не случалось раньше, напоминал ей запах крови.

Последние и столь жестокие убийства произошли в очень уж короткий промежуток времени, и она не могла отстраниться от них, даже приехав домой. В обычных обстоятельствах она на семьдесят процентов была копом, на тридцать – женщиной и сестрой; теперь же оставалась копом двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Когда Карсон вошла на кухню, Викки Чу как раз загрузила стиральную машину и включила ее.

– Я тут начудила, – призналась она.

– Только не говори мне, что положила грязное белье в посудомоечную машину.

– Хуже. Со стейком дала ему морковь и зеленый горошек.

– Никогда не клади оранжевое и зеленое на одну тарелку.

Викки вздохнула.

– Я знаю, насчет еды у него больше правил, чем у кошерных евреев и вегетарианцев, вместе взятых.

На жалованье копа Карсон не могла бы нанять человека, который постоянно находился бы при ее брате-аутисте. Викки работала за стол и кров… из чувства благодарности.

Когда сестру Викки, Лиан, вместе с ее бойфрендом и двумя другими парнями обвинили в покушении на убийство, улики обещали ей обвинительный приговор, хотя вины за ней не было. В процессе расследования Карсон отправила мужчин за решетку, но доказала невиновность Лиан.

Викки распечатывала врачам надиктованные ими кассеты, поэтому могла работать дома в удобное для себя время. Если бы Арни требовал больше внимания, с работой у нее могло бы и не получаться, но мальчик не доставлял никаких хлопот.

Овдовев в сорок, теперь, в сорок пять, Викки оставалась азиатской красавицей, умной, миниатюрной и одинокой. Она не собиралась до конца своих дней прозябать в одиночестве. Рассчитывала, что со временем у нее появится новый мужчина, и жизнь круто переменится.

Карсон относилась к такой возможности философски: будь что будет, а пока игнорировала подобный вариант развития событий.

– Если не считать объединения оранжевого и зеленого, как прошел день? – спросила она.

– Он полностью зациклен на за́мке. Иногда это его успокаивает, но, случается… – Викки нахмурилась. – Чего он боится?

– Не знаю. Возможно… жизни.

Убрав стену и соединив две спальни на втором этаже в одну, Карсон выделила Арни самую большую комнату в доме. Полагала, что поступила по справедливости, потому что состояние Арни отрезало его от остального мира.

Его кровать и тумбочка стояли в углу. Телевизор поставили на столик на колесиках. Иногда Арни смотрел мультфильмы на «ди-ви-ди», одни и те же, снова и снова.

Остальную часть комнаты занимал замок. Четыре низких, прочных стола сформировали площадку размером двенадцать на восемь футов. На столах из конструктора «Лего» и возводилось архитектурное чудо. Редко кто из двенадцатилетних мальчиков мог строить модель замка без подробного плана, но Арни сотворил шедевр: стены и равелины, валы и парапеты, башни, казармы, часовня, оружейные склады, затейливо украшенные здания внутри крепостных стен.

Замок Арни строил уже несколько недель, в полном молчании. Часто разбирал уже законченные строения, чтобы возвести на их месте другие, более совершенные.

Строил он главным образом стоя, ходил вокруг сдвинутых столов или залезал в дыру по их центру, прорезанную для того, чтобы он мог возводить замок изнутри, но иногда, как теперь, сидел на табуретке на колесиках. Карсон подкатила к «стройплощадке» вторую табуретку и села, наблюдая за братом.