Первым побуждением Кратова было захлопнуть пасть, зажмурить гляделки, ни секунды не медля рухнуть на землю ничком, затаиться в траве и переждать, пока юная нимфа пройдет мимо и сгинет по своим нимфьим делам. Вторым побуждением – то же самое. Третьим…

Однако его уже заметили.

Нимфа остановилась, обратив на него взгляд, полный выжидательной укоризны. Нельзя было сказать, что она сильно испугалась… Затем рука ее плавно поднялась и как бы невзначай перекинула тугой жгут волос со спины вперед, слегка прикрыв одну маленькую, с молодое яблоко (и на вид такую же твердую) грудь, но оставив без попечения другую. Слабая видимость стыда была соблюдена.

– Я уже не смотрю, – торопливо сказал Кратов.

«И это чистая правда! – горестно подумал он. – Хотя ничего мне так не хотелось бы… Надеюсь, моя спина внушает доверие».

Позади него после паузы, которая длилась почти вечность, раздался звук глубокого выдоха. Потом что-то влажно зашуршало.

– Не нужно в панике врываться в поселок и вопить, что в окрестностях завелись… э-э… инспекторы, – продолжал Кратов убедительным, спокойным тоном (хотя, кажется, никто вопить и не собирался). – Нужно безмятежно заниматься своими делами. Если кто-то хотел купаться и гулять в одиночестве – пускай продолжает в том же духе. Но вообще-то мне нужна помощь.

– Можно смотреть, – тихим голосом сказала дева.

– Меня зовут Константин Кратов, – назвался тот, оборачиваясь. – Я – неучтенный взрослый. Иными словами, гость Фермы и ее администрации. Мне разрешено делать, что захочу. Купаться и загорать у меня большого желания нет. Я решил поучиться летать на этой фиговине. И… вот я здесь.

– Рисса, – глядя исподлобья, отозвалась дева. Сырой купальник был надет и старательно разглажен, чтобы не скрыть, упаси бог, а выгодно подчеркнуть все достоинства фигуры.

– Ага, – не удержался Кратов, стараясь сообщить своему голосу игриво-покровительственный тон, каким взрослые разговаривают с детьми, когда хотят и доверительной беседы, и соблюсти дистанцию. – Рисса-повелительница единорогов!

«Мог бы и промолчать», – подумал он в следующий миг.

– Вообще-то меня зовут Кларисса, – спокойно сказала она. – Но все куда-то торопятся и все упрощают… А Майрону я еще припомню, чтобы не болтал языком! – прибавила Рисса без особенного ожесточения.

«Еще бы! Лет через несколько…»

– Спасибо, что не заверещала, – сказал Кратов. – Все бы решили, что я подглядывал.

Рисса нахохлилась.

– А я ничего и не видел, – солгал он. Девица сделалась еще пасмурнее: что-что, а ощущать взгляды кожей она уже научилась. Кратов поспешно добавил: – Кроме «крыльев ангела». Очень красиво.

– Когда мы хотим, чтобы нас никто не видел, – промолвила Рисса благосклонно, – я имею в виду: девочки… то ходим купаться туда, – она показала за угол, откуда явилась. – Все это знают.

– И что? – пожал плечами Кратов.

– И все равно подглядывают, – сказала Рисса.

Она забрала у Кратова гравискейт. Присев на корточки, перевернула его, одним движением вскрыла невидимую крышку – оттуда на пружинке выскочила панелька с разноцветными сенсорами.

– Вы сколько весите?

– Полагаю, сто тридцать.

– Вау! – слегка удивилась Рисса и окинула Кратова оценивающим взглядом. – Тогда летайте невысоко. Поначалу будете много падать, – упихав панельку на место и закрыв, она протянула скейт. – Или мне показать вам, как нужно летать?

– Вообще-то я довольно много летал, – сказал Кратов неуверенно. – Но по большей части сидя, а не стоя…

Он решил, что нет нужды распространяться о гравитационных туннелях Сфазиса, в которых, как известно, можно летать и сидя, и стоя, и лежа на животе.