– Я сегодня старшая по кухне, – сказала Мерседес, состроив печальную гримаску. – Только не надо здесь курить, – неожиданно прибавила она.

– Я и не собираюсь, – удивился Кратов. – А что, бывают гости, которые курят?

– Не-а! Это я так, на всякий случай. Курить вообще вредно, сеньор.

– Отчего же?

– Не знаю. Так все говорят.

Кратов налил себе из кувшина и пригубил.

– Ты это пробовала? – спросил он с опаской.

– Пить пиво тоже вредно, – пожала плечиками Мерседес. – Но бывают гости, которые пьют.

– Я как раз один из этих непонятных типов, – сообщил Кратов, доливая.

– Вы, наверное, какой-нибудь важный сеньор инспектор, – сказала Мерседес со странной интонацией.

– Разве я похож на инспектора?!

Мулатка подумала.

– Не очень, – признала она.

– А ты видала хоть одного живого инспектора?

– Не-а!

– Почему же ты решила, что я – это он?

– Потому что вы, сеньор, ни на кого не похожи.

– Занятно, – пробормотал Кратов. – И все же я не инспектор. – Порывшись в корзинке, он вытащил с самого дна приплюснутый плод, похожий на румяную булочку. – Ха! – сказал он. – Вот уж не ожидал встретить здесь такое…

– Вы знаете, что это?

– Еще бы, – горделиво промолвил он. – Это, голубушка, акрор, иначе говоря – «райское яблоко» из садов прекраснейшего виконта Лойцхи…

– Это акрор с нашей делянки, сеньор, – возразила Мерседес, как показалось Кратову, несколько разочарованно.

«Нешто похвастаться? – подумал Кратов. – Все же, кое-что, чем Земля обязана лично мне…»

– А вот это я не знаю что такое, – сказал он, беря другой плод.

– Померанец! – воскликнула мулаточка с притворным негодованием.

– Апельсин, что ли?

– Почти как апельсин, но не апельсин. Хотя иногда его так и называют: горький апельсин…

– То есть, Зевс, конечно, бык, но не Критский бык… Никогда не видел.

– А вы кого-то ищете, сеньор?

– Угадала.

– Риссу, что ли? – наморщила она носик-кнопку.

– Не угадала.

– А мне не скажете?

– Не скажу, – Мерседес пренебрежительно оттопырила нижнюю губу, и он счел за благо прибавить: – Ты славный человечек, но непременно разболтаешь.

– Ага, – вынуждена была согласиться она.

– А я хочу сделать сюрприз.

– Какой же сюрприз?! Вы даже не прячетесь! – Мерседес вполне взрослым оценивающим взглядом исследовала его стати. – Вас и не спрятать, сеньор, разве что в загоне для бубосов…

– Видишь ли… Тот, кого я ищу, может не узнать меня в лицо.

Карие глазенки распахнулись во всю ширь.

– Вы, наверное, прибыли его убить!

Кратов поперхнулся горьким апельсином.

– Бог знает что ты городишь, – сказал он, продышавшись. – Кто же способен убить живого человека?

– Мы смотрели кино, – рассудительно проговорила Мерседес. – Называется «Ляг и лежи, пока я не ушел»… или что-то в этом роде. Один красивый сеньор в белом костюме и белой шляпе приехал издалека, чтобы убить другого сеньора, который еще раньше, много лет назад, убил его родителей. Так что этот второй сеньор никак не мог знать первого в лицо. Очень похоже?

– Ну, мои родители, хвала небесам, живы-здоровы, – сказал Кратов. – И это же кино о незапамятных временах.

– Или вот еще, – продолжала Мерседес. – Называется слишком коротко, чтобы я запомнила… – Она вдруг прикрыла глаза и поднесла ладонь к трепетавшему на ветру соцветию какого-то сорняка, что отчаянно пробивался к свету из-под скамьи. То ли соцветие было переспелым, то ли ветерок налетел… но Кратову на миг почудилось, будто зеленая плеть потянулась к исцарапанным пальчикам, как собачонка тянется лизнуть руку хозяина… Мерседес спокойно отняла ладошку и продолжала как ни в чем не бывало: – У одного молодого сеньора другой сеньор отравил отца, чтобы стать королем и любить его матушку. Я так и не поняла, чего он хотел сильнее, но только молодой сеньор, который был принцем…