Пенни – несуразная девушка большого роста, с фигурой напоминавшей грушу. Пенни ходила, переваливаясь с боку на бок, и всегда всех называла «моя любовь» или «дорогой», что в первый раз вызвало у меня ступор.
Через несколько дней после приезда меня отправили на второй этаж консерватории (так в Великобритании называют стеклянные пристройки к зданию) приготовить помещение для банкета. Я стоял один, думал о своём, вдруг в комнату вплывает Пенни, подходит ко мне и, заглядывая мне в глаза, спрашивает: – «ты в порядке, любовь моя?»
У меня чуть вилка из рук не выпала. За те пару секунд, что я смотрел на неё, в моей голове пронеслись миллионы мыслей. Я передумал обо всём: о прыжке через окно второго этажа, ударе вилкой ей в горло при попытке нападения на меня; тюрьме, моих бедных родственниках, которым придётся слать мне передачки из Латвии по почте и милой невесте, которая, наверно, всё-равно гордилась бы мной за то, что я остался верен ей до конца. Но решив выждать, я просто ответил;
– Да.
– Хорошо, – сказала Пенни, довольно кивнув и, продолжая улыбаться, добавила – когда разберёшься с вилками, надо будет ещё пропылесосить. А потом домыть на кухне подносы.
– Нет проблем! – ответил я, лучезарно улыбаясь в ответ. Я был рад, что дело закончилось только пылесосом и подносами.
Но Пенни стоит отдать должное: она была хоть и требовательной, но справедливой. Она хорошо относилась ко мне и старалась сделать мою работу немного легче. Например, могла поработать за меня, отправив на перекур, когда видела, что я устал.
Главным менеджером по персоналу была Луиза – кудрявая, с белоснежной улыбкой, приятной внешности женщина, всегда готовая помочь хорошему человеку и, не моргнув глазом, уволить провинившегося.
Глава 6
Рутина
За один вечер я освоил свою нехитрую профессию, а за следующие несколько дней выработал определённый алгоритм действий, с помощью которого работа становилась упорядоченной. Смысл заключался в том, что я использовал сразу три специальных ящика, в которые нужно было ставить посуду перед тем, как поместить её в посудомоечную машину. Мы звали эти ящики треями (от английского слова tray – поднос). Получалось, что пока один ящик находился в посудомойке, я успевал поместить грязную посуду в другой и вынуть чистую посуду из третьего.
Работали мы по десять-двенадцать часов в сутки, но иногда смена могла быть на час-два больше. По моему, у Ивана рекорд был 16 часов с небольшим перерывом на обед. Меньше десяти часов мы не работали никогда.
Рабочий день у меня начинался так: в семь часов утра я приходил на одну из кухонь. Надевал специальный фартук и резиновые перчатки. Подходил к посудомоечной машине, проверял подключённые к ней канистры со смесями, доливал их, если было надо и начинал разгребать горы посуды, оставленные с вечера местными посудомойщиками. Они, в отличии от нас с Иваном, плевать хотели на тех, у кого будет смена на следующий день и работали строго по расписанию. Мы же оставались на кухнях до последней тарелки, после чего ещё должны были мыть полы и разделочные столы за поварами. Было большой удачей начинать смену на той кухне, где работал вчера, в противном случае удавалось разгрестись только к часу дня: едва мы успевали помыть половину завала, оставленного нам с вечера, как начинали подавать грязную посуду с завтрака и гора не уменьшалась. После этой гонки был небольшой перерыв, когда можно было быстро пообедать.
Поначалу еда была шикарной: можно было брать всё, что хотелось, из огромных запасов кухни. Столько деликатесов я не ел никогда в жизни: мы заходили в огромный, с комнату, холодильник и набирали себе йогурты, мясо, сыры разных сортов, мороженое на десерт и шли пировать. Но когда бухгалтера подсчитали, что убытки кухни составляют восемь тысяч фунтов ежемесячно, это благоденствие прекратилось. Кормить стали строго по расписанию, меню оговаривалось заранее и больше с кухни не разрешалось брать ничего. Это было крайне неудобно: до ближайшего магазина нужно было идти тридцать минут. Получалось, чтобы сходить туда-обратно, нужен был час. А где его взять, когда заканчиваешь работать в одиннадцать вечера? С учётом того, что магазины в Англии закрываются в пять, сходить в магазин можно было только в свой единственный выходной. К тому же на кухне нашего домика была только пара небольших шкафов, и если бы мы даже захотели закупиться, нам просто не хватило бы места. Да и речи быть не могло о сохранности еды: её бы умяли ещё до того, как закрылась бы дверь на кухню за самонадеянным дурачком, купившим себе провизию на неделю.