– Это моя жена и Крис Лейвери. Пусть себе милуются сколько угодно. Мне плевать.

Я положил фото поверх телеграммы:

– А из-за чего весь сыр-бор?

– Телефона там нет, – сказал он. – Вечеринка, на которую она сюда собиралась, была для нее не особенно важной. Так что до телеграммы меня вообще ничего не смущало. Да и телеграмме я почти не удивился. У нас с Кристл давно все кончено. Она живет своей жизнью, я – своей. Денег ей хватает – около двадцати тысяч годового дохода от акций семейного акционерного общества. В Техасе у них на откупе богатые нефтяные скважины. В одиночестве сидеть не любит, и Лейвери, я знаю, был одним из ее любовников. Мне бы, конечно, задуматься, зачем ей понадобилось выходить за профессионального ловеласа. Но вообще-то, ничего особенного я во всем этом не усмотрел.

– А что потом?

– Две недели было тихо. Затем позвонили из гостиницы «Прескот» в Сан-Бернардино и сообщили, что у них в гараже стоит «паккард», зарегистрированный на имя Кристл Кингсли, проживающей по моему адресу, и спросили, какие на этот счет будут указания. Я попросил их последить за машиной и выслал чек. Вроде бы опять ничего странного. Мало ли почему Кристл не вернулась, да и поехали они, скорей всего, на машине Лейвери. Но позавчера я столкнулся с ним около спортивного клуба, здесь, на углу. Он сказал, что не имеет никакого представления, где Кристл.

Кингсли бросил на меня быстрый взгляд и поставил на стол бутылку и два бокала цветного стекла. Наполнив их, он подвинул один мне и, подняв свой к свету, медленно произнес:

– Лейвери сказал, что никуда не уезжал и вообще не пересекался с Кристл уже два месяца.

– Вы поверили?

Хмуро кивнув, он выпил и отставил бокал в сторону. Я хлебнул из своего. Оказалось, что это виски. Причем не лучшего качества.

– Может быть, и зря поверил, но поверил не потому, что он порядочный человек. Куда там! Дело в том, что этого подонка хлебом не корми, дай залезть в постель к жене приятеля и потом покуражиться. Кто-кто, а уж он не упустил бы случая достать меня тем, что умыкнул Кристл. Этих котов я знаю, а Криса Лейвери лучше других. Одно время он тут работал и без конца влипал в истории – не мог пропустить в нашей конторе ни одной юбки. К тому же я ему рассказал о телеграмме из Эль-Пасо. Какой ему смысл врать?

– Предположим, ваша жена дала ему от ворот поворот, – сказал я. – Это бы Лейвери больно зацепило – с его-то комплексом Казановы.

Кингсли было повеселел, правда совсем немного, но тут же замотал головой.

– Нет. Все же я склонен ему верить. А ваша задача – доказать, что я ошибаюсь. Для того вас и нанимают. Хотя есть в этом деле еще один неприятный аспект. У меня тут прекрасная работа, но это только работа. Я не хозяин. Поэтому скандал может мне крупно навредить. Стоит жене угодить в полицию, и я с треском вылечу.

– В полицию?

– Кроме других своих выкрутасов, – мрачно сказал Кингсли, – она еще время от времени что-нибудь крадет в магазинах. Думаю, от желания пощекотать с перепоя нервы. Но управляющие, случалось, устраивали нам те еще сцены. Пока мне удавалось спускать все на тормозах, и в суд ее не таскали, но если она влипнет в другом городе, где ее никто не знает… – Он поднял руки и громко хлопнул ладонями по столу. – Дело кончится каталажкой.

– Отпечатки пальцев у нее еще не брали? – спросил я.

– Нет, в полицию она не попадала, – ответил он.

– Я не про то. Иногда в больших универмагах ставят условие: «Дайте нам снять отпечатки пальцев, и обвинений мы предъявлять не будем». У новичков это отбивает охоту к воровству, а в торговой ассоциации копятся данные на клептоманов. Стоит отпечаткам попасть в картотеку определенное число раз, и спуску проштрафившемуся уже не дадут.