Парень вздохнул и сказал:

– Отец говорил, что от какого-то рака. Она в Хомсе умерла. В больнице.

– Извини.

– За что? Ты же не виноват в этом. Да и никто другой тоже. Всевышний призвал ее к себе, она и ушла. Вот только почему меня одного оставила?

– Ну, не одного, с отцом. Наверное, у тебя и мачеха есть?

– Нету мачехи. Вдвоем живем.

– Не хочешь, чтобы в доме была другая женщина?

– Отец не хочет. Но зачем ты так много вопросов задаешь? А на мой не ответил.

Самолов улыбнулся и проговорил:

– Называй меня «дядя Саша». Так пойдет?

– Дядя Саша, – повторил парень. – Так пойдет. Я посмотрю этот… как его?

– «Тайфун». Посмотри, но в селении о нем не говори. Не надо.

– Мужчины придут, сами увидят. В селе баранов будут резать, вам мясо принесут. Я слышал от отца, что надо русским дать мяса.

– Да? Это хорошо. Ахмет тебе разрешал по всей территории шастать?

– Нет. Только у машин. В здание и к позициям он меня не пускал. Говорил, нельзя.

– Значит, и при мне поступай так же. Только внезапно не появляйся, как сегодня, а то увидит часовой, не разберется, примет за настоящего шахида и влепит тебе пулю в лоб.

– Я день попутал. Думал, дядя Ахмет завтра уедет. А подходить буду открыто. Так пойдет? – Парень повторил слова Самолова.

Старший лейтенант рассмеялся и заявил:

– Так пойдет.

– Договорились, – сказал парень и быстро пошел к стоянке машин.

«Точно Басмач, – подумал российский офицер. – Хотя мал еще. Он пока скорее басмачонок. В хорошем смысле, конечно».

Этот мальчонка сразу пришелся по душе старшему лейтенанту. Есть такие люди, которые с первого же взгляда вызывают симпатию. К их числу относился и Акрам Сахим. Он тоже весьма комфортно чувствовал себя среди солдат. Это было заметно.

Внезапно раздался голос наблюдателя с центрального поста:

– Пикап!

Старший лейтенант взглянул на дорогу. Метрах в двухстах от блокпоста по грунтовке пылил знакомый пикап.

Паренек из племени муали подошел к старшему лейтенанту так неслышно, что тот невольно вздрогнул, когда раздался его голос:

– Опять эти шайтаны!

Самолов взглянул на мальчишку и спросил:

– Ты знаешь, кто это?

– Плохие люди.

– Так знаешь или нет?

– Кто они, точно не знает никто, но не местные. Теперь они часто мотаются вдоль холмов, а до этого подъезжали к нашему селению. Старший у них урод самый настоящий!

– Почему урод?

– Морда прыщавая, одного глаза нет, шрам поперек такой, что носа почти не видно. Страшный человек.

– А сколько их всего в машине?

– Выходил старший, двое в кузове у пулемета стояли…

Самолов повел плечами и переспросил:

– У пулемета?

– Ну да, – ответил парень. – Такие на пикапы ставят. Отец говорил, американские.

– И что дальше?

– Этот старший урод закричал, мол, вы продались неверным! Сколько вам заплатили, шакалы? Наши мужчины начали подходить. У каждого автомат или винтовка. У отца пулемет, русский, с лентой. Приезжие эти увидели, что их могут прибить, назад подались, стрелять не стали. Если бы они это сделали, то все погибли бы на этом самом месте. Только старший их прокричал: «Мы уходим, но скоро вернемся. Нас много придет. Всем вам, презренным, как баранам горла резать будем». Отец не выдержал, дал очередь. Он не хотел убивать их, нарочно под ноги стрелял. А они быстро уехали.

– А точно это те, которые приезжали к вам? Пикап тот же самый?

– Точно! Кабина сверху помята, видишь?

– Смотри, какой глазастый! Я не заметил даже в оптику.

Парень горделиво повел головой, расправил плечи и заявил:

– Ты, дядя Саша, не смотри, что мне всего двенадцать лет. Я уже воин!

– Это заметно. И чего добиваются эти люди?

– Никто в селении этого не знает. Но появились они тут недавно.