- И не доволен, это ещё мягко сказано. Так как буквально минуту назад меня огорошили новостью, что именно ваша группа, единственная, кто не предоставил участника для традиционного осеннего конкурса университета «Мы ищем, таланты!» Не абы кто, а будущие великие журналисты не смогли разыскать среди двадцати шести человек хотя бы одного с талантом!

- Ну, мы же сюда пришли учиться репортажи делать, а не звёздами становится!

Сначала даже не понял, откуда раздался этот голос с плохо скрытым наездом. Ведь, любому идиоту нашего универа известно, что выступать оппонентом Виктора Петровича, когда тот не в духе, медленной смерти подобно. Цербер запомнит выскочку и потом как паук будет неспешно пить его соки.

- Да, какие вам, Махаон, репортажи доверят, если вы куратора собственной группы подвели?!

- Лично я вас не подводила.

Прикрыл ладонью глаза, чтобы туда не попала кровь этого сидящего рядом со мной красивого и юного тела, когда Цербер вонзит в неё свои челюсти. Дурная на всю голову! Или дурь вместо мозгов? Реально какого-то напоминает…

- Даже так! - вместо мужского рыка раздаётся задумчивое и угрожающее. – Тогда, Махаон, именно вы и будете ответственной за сие мероприятие. Если никого не найдёте среди ваших однокурсников, то тогда сами пойдёте выступать с номером. И да, хочу уточнить! Рогов у нас необыкновенно богат…особенно духовно, но его участие однозначно невозможно!

А я как-то и не собирался! Подобные спектакли ненавидел с детского садика, а тут я вообще ни при чём. Группы выпускников вообще не участвуют в этой устаревшей как мир вакханалии, а могут только быть в качестве представителей жюри.

- Виктор Петрович, хочу уточнить по двум пунктам. Во-первых, в группе такие вопросы официально решает её староста, а не рядовой студент. И, во-вторых, участие выше упомянутого студента априори не может быть, ибо мажоры и тугодумы изначально лишены каких-либо талантов.

Согласно киваю словам девчули, но лишь до момента пока до меня не дошло окончание предложения. Чего?!

- А вы, Махаон, специалист по этой подкасте людей? Или просто именно с ним близко… подружились?

Мне, наверное, кажется, но я разобрал в голосе Цербера прямую угрозу после слова «близко». Девчонка же медленно откинулась на спинку нашей скамейки, не сводя прямого взгляда с Цербенова, а тот с неё. В воздухе буквально звенело от напряжения их немого диалога. И это на моей памяти впервые.

- Хорошо, Виктор Петрович. Я выполню ваше задание, - неожиданно для меня первой сдалась Махаон, но на её губах лишь ухмылка и никак не горечь поражения. – Но потом прошу не жаловаться, и недовольство Стефании тоже по вашей части.

Я, как и многие другие в зале, бросаю быстрый взгляд на старосту. Недовольство Долгоносик видно невооружённым глазом, хотя она очень старается спрятать его за принудительно растянутыми в улыбке губами.

- Виктор Петрович, я хотела сама выступить от лица нашей группы, - глухо пробормотала Стеф, что пришлось очень напрячь слуховой аппарат.

- Это с тем сольным номером, что был на отборочном туре?

Та кивает, покрываясь нездоровым румянцем, что теперь щёки лидируют за первенство с цветом блузки.

- Нет, Долгоносик. Завывания в микрофон мартовской кошки я ещё раз не перенесу. Сначала курсы вокала, а потом милости просим.

Стефания захлёбывается воздухом от возмущения и прилюдного оскорбления её «таланта», но, издав булькающий всхлип, просто утыкается взглядом в парту. Никакой борьбы.

- Отлично. Все вопросы решены. В конце недели, Махаон, жду вас с готовым сценарием у себя в кабинете после занятий.

Алёна с убийственным взглядом царски кивнула, и тогда Цербер покинул аудиторию. Едва за ним плотно захлопнулись массивные двери, как по залу пошёл гул взволнованных голосов. Я же смотрел на руку девчонки, где совсем недавно была зажата ручка, а теперь лишь переломленный пополам кусок пластмассы и скрученная паста.