После этого мама отвела ребят домой, оставила за старшего семилетнего Володю, и после тщательного его инструктажа на случай чрезвычайной обстановки мы с ней отправились в путь по названным адресам. Домоуправление нашли быстро, мама переговорила там с какими-то женщинами, показала им меня. Потом пошли в райсовет, который тоже был расположен не очень далеко. Но в здание охрана нас не впустила. Мама несколько раз пыталась дозвониться кому-то по внутреннему телефону, но ей это не удалось. Тем не менее, она еще раз наказала мне, что в случае беды я должен обязательно прийти сюда, обо всем рассказать и попросить помощи.

На этом мамина операция «Береженого Бог бережет» закончилась. К счастью, обращаться по этим адресам мне не пришлось.

В начале сентября 1941 года немцы подступили к Ленинграду. По радио через уличные репродукторы постоянно передавались сообщения о тяжелых боях. На стенах домов вывешивались листовки, призывавшие к отпору захватчикам. Помнится, одну такую листовку, плохо приклеенную к стене, я принес домой. Мама себя неважно чувствовала и попросила меня прочитать ее вслух. Я начал читать и почувствовал, как от написанных в ней проникновенных слов по моей спине побежали мурашки. В листовке говорилось, что злобный враг у ворот Ленинграда, он хочет разрушить наш город, уничтожить всех жителей. Но мы своей волей и силой победим врага. Ленинградцы встанут на защиту любимого города и дадут отпор захватчикам. Я до сих пор помню содержание этой листовки, настолько она возбуждала энергию и призывала к сопротивлению врагу.

Однажды в один из этих дней я был в Таврическом саду. Там, как обычно, проходили занятия по боевой подготовке подразделений народного ополчения. Почти все ополченцы были еще в гражданской одежде.

В какой-то момент их посадили на землю, и некий человек, тоже в гражданской одежде, начал перед ними выступать. Мы, ребятишки, сидели немножко в стороне тоже на земле, как грачи. Докладчик, видимо опытный оратор, произносил такие слова, что мурашки бегали по коже. Он говорил, что Гитлер – страшный враг и он хочет уничтожить весь наш народ. Невзирая на большие потери, фашисты рвутся к нашему городу. Они сильны, у них много танков, самолетов, орудий. Однако на борьбу с ними поднялся весь советский народ и все ленинградцы. Наш народ непобедим, победа будет за нами!

Помню, что несмотря на старания лектора, большинство людей выглядели мрачными. Задавали много вопросов. В основном они касались плохого вооружения нашей армии, причин быстрых военных успехов немцев. Я тоже впал в мрачное настроение – ведь там, в огне войны, находился и мой отец.

На подобном политзанятии в том же Таврическом саду я впервые услышал слово «блокада». Речь шла о том, что немцы заняли город Шлиссельбург. В этом городе до войны я был вместе с отцом. Знал, что город расположен на берегу Ладожского озера, в том месте, где из него вытекает Нева. Слушатели были в очередной раз глубоко расстроены этим успехом врага. Начались вопросы.

Тогда и прозвучало слово «блокада». Стало ясно, что враги окружают город. Я сразу побежал домой, чтобы поделиться этой новостью с мамой. От полученного известия она, всегда такая мужественная, вдруг впала в какой-то ступор.

Уставившись в одну точку, долго молчала. Но затем встряхнулась и сказала, обращаясь ко мне:

– Ну что же, сынок, будем держаться.

В этот же день Миша, мой приятель из соседнего дома, сообщил, что их семья переезжает в Москву. На следующий день я пришел его проводить. Он с мамой и еще какими-то людьми уезжали на машине. Мы распрощались. И каково же было мое удивление, когда на следующий день я вдруг его встретил. Оказалось, что пути на Москву уже не было, и им пришлось возвратиться. Вскоре в городе был введен комендантский час. После 23-х часов и до 5 часов утра нельзя было передвигаться по улицам без специальных пропусков. Правда, у детей пропусков не требовали. На улицах появилось много патрулей.