– Не буду.

– Почему? Ты же хотел, – ехидно сказал Чеснок.

– Бутылка уже открытая была…

– Не х..Сейчас снег пойдёт, – нарочито громко перебил Николаича Лупень, – Саня не пьёт.

– Николаич, брезгуешь? И давно это у тебя, с утра такой? Новую жизнь начал с утра? А х.... пришёл тогда? – спросила Надя.

– Саня пей, пока есть, – добавил Пятак.

– Да чё вы его уговариваете в натуре. Понтуется тут сидит. Сами выпьем, – сказал Лупень.

– В натуре. Сейчас кто-то по хлебалу получит, – Николаич медленно встал, одновременно поворачиваясь в сторону Лупня, – Ты х… так заговорил? Нахватался слов? Наблатыкался? Вставай, – Николаич прямо смотрел Лупню в глаза.

– Тут все пьют. Я чё говорю. Чё тут сидеть, если не пить. – Лупень отвёл взгляд, не вставая.

– Тебя б…ь забыл спросить.

– Хватит базарить. Толик будишь? – сказал Чеснок. Толик покосился на Николаича. Тот садясь на место, не поворачивая головы сказал:

– Пей, чё ты смотришь.

– Пей, чё ты смотришь.

Тут неожиданно стал действовать Опойка. Он повернулся боком к бревну и схватился за руку Сидора со стаканом. Второй рукой Опойка стал забирать стакан у Сидора, но сил не было, только водка стала плескаться в стакане.

– Да на, на. Не плескай, – Сидор поднёс стакан к губам Опойки. Тот, взявшись обеими руками за руку со стаканом, начал пить. Сидор наклонил стакан. Опойка, не допив, поперхнулся и закашлял.

-Ты чё, не пошла? – спросил Сидор. Опойка, треся головой, тёр замусленным рукавом телогрейки по губам. Повернулся обратно спиной к бревну:

– Что, Витёк, залупа? – спросил Чеснок.

– Не наливайте ему! Что, не видите? Ему уже п…а, – сказала Надя.

– Ты опоздала на двадцать лет. Его лтпуха не остановила.

-Сейчас уже п....ц, – ответил Чеснок.

– Не наливайте, где он возьмёт без вас? За средней он уже не пойдёт, – твердила Надя.

Сидор долил порцию и, уж было, протянул Толику, но тут заговорил Пятак:

– О, Александр Владимирович коня педального давит. Давай ему нальём. Костян, помнишь у Мани он себя копытом в грудь бил? «Я, говорит, разбираюсь в спиртных напитках, меня не обманешь!» – Пятак посмотрел на Чеснока.

– Зачем? Мало осталось, – сказал Лупень.

По мосту на велосипеде ехал мужик в очках, чисто одетый в летние брюки и клетчатую рубашку. Возрастом за сорок. На голове кепка. Он был собран и серьёзен.

– Артист недоделанный. Вчера, говорит, мы пили, я был Саня, а на работе я для вас Александр Владимирович, – усмехнулся Сидор.

– Дай ему. Пусть скажет на свежую голову. Что-то вкус мне не понравился, – сказал Чеснок. Толик съехал с пенька и угрюмо смотрел на траву. Мужик съехал с моста, направляя велосипед направо. На бревно он не смотрел.

– Добрый день, Александр Владимирович. Помоги нам. Нам нужно твоё мнение, -крикнул Пятак без иронии. Мужик повернул велик и подъехал к бревну, остановился.

– Нам тут выпивку подкинули. Вот думаем, сразу крякнем или потом, – продолжил Пятак.

– Добрый день, – сказал мужик, не смотря ни на кого, – Вы уже пили или хотите сначала меня угостить? – усмехнулся он, ставя велик на подножку.

– Пили, – Сидор показал бутылку, – Александр, по-человечьи прошу, попробуй и выплюнь. Закусило нас, что мы пьём, – голос тоже без иронии. Сидор протянул стакан.

– Александр Владимирович, как дела у Сергея Васильевича? У Натальи Петровны? Всё хорошо? По-людски интересно. Чай не один год, отработала, – сказала Надя.