Без будущего.

Готова ли я на такую жертву ради любви? Не знаю… Ничего не знаю!

Поэтому утыкаюсь носом в подушку и реву надрывно.

***

Спустя время Антон вдруг заявляет, что передумал. И нашел деньги на процедуру ЭКО. Ставит единственное условие – сделать его в клинике за границей, чтобы в России никто не узнал об этом. Потому что хочет сохранить свой диагноз в тайне.

А я согласна на все, что прикажет муж. И готова лететь с ним хоть на край света. Ради НАШЕГО малыша.

***

Сейчас. Снежана

На протяжении всех выходных мой истерзанный мозг пронзали воспоминания. Крутились в сознании, словно в мясорубке. Мучили меня,  били больно.

И вот сейчас я вновь «просматриваю» кадры прошлой жизни с Антоном. Понимаю, насколько глупа была. Как много я ему прощала. Чем жертвовала ради него.

А взамен получила жуткий синяк на пол-лица, который я старательно пытаюсь замазать тональным кремом…

Я любила своего мужа. Искренне, немного наивно, без памяти.

А он меня?

Второй слой тоналки ложится на скулу. Гематома становится бледнее, однако царапина от обручального кольца все еще проступает коричневато-красной полоской.

Замираю. Опускаю взгляд на безымянный палец правой руки. Одним движением проворачиваю колечко из белого золота, что крутится внутри красного. Так называемый «антистресс». 

Шумно выдыхаю - и рывком снимаю обручалку. Откидываю на столик.

Кольцо катится по поверхности и улетает куда-то на пол. А мне плевать.

- Что ты решила, дочка? – на пороге комнаты появляется мама.

Опирается плечом о косяк двери и обхватывает себя руками. Заметно нервничает.

- Разве есть варианты? – фыркаю я и продолжаю наносить макияж. – Я подаю на развод.

- Хорошо подумала? – уточняет чуть слышно, а я яростно сжимаю кисть в руке.

- Мама, - поворачиваюсь к ней и скулу демонстрирую. – Антон помог мне определиться, - возвращаюсь к зеркалу. Яростно провожу кистью по коже. – С ним мне зарплаты на косметику не хватит. Кстати, сам он в финансах меня ограничил. И прогнал работать.

- Как же так, - сокрушается мама и садится на край кровати позади меня. – Такая семья была. Такая любовь… Может, Антон на эмоциях? Зацепила ты словами его грубыми? Наверное, он жалеет теперь…

- Все выходные «жалел». Так сильно, что не позвонил даже, - выдаю с обидой в голосе. – А что если в следующий раз он… на Риту руку поднимет? М-м-м, мам? – опять оглядываюсь.

Она взгляд опускает, молчит задумчиво.

Я же мельком смотрю на часы и подскакиваю мгновенно.

- Черт, опаздываю! Сегодня мой первый рабочий день! Не хватало еще проштрафиться из-за синяка, - стискиваю кулаки со злостью.

Хватаю сумку, бросаю в нее косметичку, не забыв взять тональный крем. На всякий случай. Чтобы подправить «грим».

Чмокаю грустную маму в щеку, мчусь в комнату к Рите, чтобы поцеловать ее спящую на прощание. И только потом со спокойным сердцем направляюсь в офис. Доказывать новому боссу, что он просто жить не сможет без такой помощницы, как я.

Надеюсь, Шторм не пошутил тогда в кондитерской?..

7. Глава 6

Некоторое время спустя

В приемной непривычно пусто. Само помещение кажется мне незнакомым, чужим, ведь в день собеседования у меня не было ни возможности, ни моральных сил рассмотреть его. Я запомнила лишь гудящую толпу, духоту, бешеный стук собственного сердца и… карамельные глаза босса. И еще его слова об акулах. Тогда, в лифте, я не придала им особого значения, но сейчас...

Я растерянно переминаюсь с ноги на ногу, оглядываюсь. Но табличка на дверях кабинета свидетельствует о том, что я пришла по адресу.

Вадим Шторм, генеральный директор.

И мой единственный шанс встать на ноги после полутора лет декрета.