– Да, синьор, – ответил Петрид, спрыгивая на снег.

– Вы так молоды! Святые отцы возложили на вас величайшую ответственность.

– Я говорю по-итальянски. И знаю, что делаю правое дело.

Фонтини-Кристи пристально взглянул на него:

– И не сомневаюсь. Что вам еще остается?

– Вы не верите в это?

Фонтини-Кристи ответил смиренно:

– Я верю в одно, мой юный святой отец. Есть единственная война, в которой следует сражаться. Тех, кто борется с фашистами, ничто не должно разделять. Вот во что я верю! – Фонтини-Кристи бросил быстрый взгляд на поезд. – Ну, пошли. Нельзя терять время. Мы должны вернуться до рассвета. В тракторе для вас есть одежда. Наденьте. А я проинструктирую машиниста.

– Он не говорит по-итальянски.

– Я говорю по-гречески. Поторопитесь.

Трактор подъехал вплотную к третьему вагону. Священный ковчег охватили невидимо управляемые цепи, и, застонав под тяжестью содержимого, железное вместилище в деревянной обшивке повисло над платформой. Спереди его страховали цепи, туго натянутые стропы, связанные над верхней крышкой.

Савароне Фонтини-Кристи проверил прочность пут и остался доволен. Потом отступил назад и фонариком осветил стенку ящика, на котором темнел символ монашеского братства.

– Итак, после пятнадцати веков заточения клад извлечен из-под земли на свет Божий. Чтобы вновь отправиться под землю, – тихо сказал Фонтини-Кристи. – Земля, огонь, море. Мне бы следовало выбрать две последние стихии, мой юный святой отец. Огонь или море.

– Но не такова воля Господа.

– Я рад, что вы сообщаетесь напрямую. Вы, священники, не перестаете поражать меня своей исключительной способностью познавать смысл абсолютного. – Фонтини-Кристи обратился к Аннаксасу по-гречески: – Подайте немного вперед, чтобы я смог очистить рельсы. На том конце леса есть тупичок. Мы вернемся до рассвета.

Аннаксас кивнул. В присутствии такого важного человека, как Фонтини-Кристи, ему было немного не по себе.

– Да, ваша светлость.

– Вовсе я не светлость. А вы отличный машинист.

– Спасибо. – Смущенный Аннаксас пошел к паровозу.

– Это ваш брат? – мягко спросил Фонтини-Кристи.

– Да.

– Он не знает?

Молодой священник покачал головой.

– Тогда вам не обойтись без вашего Бога. – Итальянец быстро повернулся и занял место за рулем. – Садитесь, святой отец. Нам предстоит большая работа. Эта машина специально сконструирована для преодоления снежных завалов. Она доставит ваш груз в такое место, куда его не смог бы перенести ни один человек.

Петрид забрался в кабину. Фонтини-Кристи запустил мощный двигатель и уверенно взялся за рукоятку. Платформа опустилась чуть ниже – так, чтобы не загораживать переднее стекло. Машина рванулась вперед, перевалила через железнодорожное полотно и углубилась в альпийский лес.

Ксенопский священник откинулся на спинку сиденья и, закрыв глаза, погрузился в молитву. Фонтини-Кристи вел могучий вездеход сквозь лес к горным высям в окрестностях Шамполюка.

– У меня два сына старше вас, – сказал Фонтини-Кристи после недолгого молчания. И добавил: – Я везу вас к еврейской могиле. Думаю, это уместно.

Они вернулись к вырубке, когда черное небо медленно начинало сереть. Фонтини-Кристи смотрел, как Петрид вылезает из кабины.

– Ну, теперь вы знаете, где я живу. Отныне мой дом – ваш дом.

– Все мы живем в доме Господа, синьор.

– До свидания, мой юный друг.

– До свидания. Да пребудет с вами Бог.

– Если Он того пожелает.

Итальянец дернул рычаг переключения скоростей, и странная машина помчалась в направлении едва виднеющейся вдали дороги. Теперь Фонтини-Кристи нельзя терять ни минуты. Каждый час его отсутствия в имении мог породить вопросы, на которые надо будет отвечать. В Италии немало таких, кто считает семейство Фонтини-Кристи врагами нации.