Тиг воодушевился, и его энтузиазм передался Витторио. Он чуть было не забыл о своем первом вопросе:

– Но почему мне необходимо уезжать завтра утром?

– Если начистоту, то я их предупредил, что могу потерять вас в случае дальнейших проволочек.

– Дальнейших? Но почему? Я же нахожусь в стране всего каких-то…

– Потому что, – прервал его Тиг, – только пять человек в Англии знают, зачем мы вывезли вас с континента. То, что вы не обладаете никакой информацией о поезде из Салоник, повергло их в ужас. Они сделали чрезвычайно рискованную ставку в этой игре и проиграли. То, что вы мне рассказали, – это все пустое: наши агенты в Цюрихе, Берне, Триесте, Монфальконе… не смогли ничего обнаружить. Поэтому я придумал иное объяснение операции по вашему спасению. И тем самым уберег несколько голов от неминуемой кары. Я доложил наверх, что эта новая операция – целиком ваша идея. И там на это купились! В конце концов, вы ведь Фонтини-Кристи… Ну что, согласны?

Витторио усмехнулся:

– «Развал любой ценой»! Сей девиз вряд ли имел прецедент в мировой истории. Да, я вижу массу возможностей. Насколько их можно будет воплотить на практике – или это все гладко лишь в теории, – надо проверить. Да, я согласен.

Тиг хитро улыбнулся:

– Есть еще одна мелочь. Ваше имя…

– Виктор Фонтин? – Джейн засмеялась. Они сидели на кушетке в ее квартире в Кенсингтоне,[8] согретые жаром пылающих в камине поленьев. – Ох уж это британское нахальство! Они сделали вас своим вассалом!

– И произвели в офицеры! – усмехнулся капитан Виктор Фонтин, вынув конверт и бросив его на кофейный столик. – Тиг занятный малый. Прямо секретный агент из кинобоевика. «Надо придумать для вас имя, которое легко запоминается. Которое можно использовать в шифрованных депешах». У меня глаза загорелись. Мне ведь собирались дать кодовое имя – что-то, как я думал, очень эффектное. Название драгоценного камня, например, с номером. Или название животного. Вместо этого они просто изменили на английский манер мое собственное имя и успокоились. – Витторио рассмеялся. – Я к нему привыкну. Это же не на всю жизнь.

– Не знаю, привыкну ли я. Но попробую. Честно говоря, это понижение.

– Мы все должны идти на жертвы. А верно ли мое предположение, что «капитан» выше, чем «летный офицер»?

– «Летный офицер» не имеет ни малейшего желания отдавать приказы. По-моему, мы с вами плохие вояки. А что с Шотландией?

Он пересказал ей беседу, не вдаваясь в подробности. Рассказывая, он видел и чувствовал, что ее необыкновенные голубые глаза внимательно изучают его лицо. Она знала, что он что-то скрывает от нее или может скрывать. На ней был свободный халат бледно-желтого цвета, который оттенял темно-каштановые волосы и подчеркивал голубизну глаз. Между широкими отворотами халата виднелась белая ночная рубашка, и Витторио понял: Джейн хочет, чтобы ему захотелось к ней прикоснуться.

«Как же с ней спокойно и просто», – подумал Витторио. В ее поведении не чувствовалось ни назойливости, ни умелого кокетства. В какой-то момент во время своего монолога он тронул ее за плечо; она медленно, мягко подняла руку и стала ласкать его пальцы. Потом положила его ладонь себе на колено и накрыла сверху своей.

– Вот что мы имеем: «развал любой ценой, где только возможно».

Джейн молчала, не сводя с него пытливого взгляда, затем, улыбнувшись, заметила:

– Отлично придумано. Тиг прав: возможностей масса. Сколько вы пробудете в Шотландии, он не сказал?

– Ничего конкретного: «несколько недель». – Витторио убрал руку и, естественно и легко обняв Джейн за плечи, притянул к себе. Она склонилась ему на грудь, он поцеловал ее мягкие волосы. Джейн отстранилась и посмотрела на него – в еe глазах все еще стоял вопрос. Губы ее разомкнулись, она взяла руку Витторио, легким и совершенно естественным движением положила его ладонь себе на грудь. Они поцеловались, и Джейн застонала, вбирая губами влагу его поцелуя.