– Да уж, мадам совершенно права. Я едва не погиб, вытаскивая девчонку. Поверите ли, мне пришлось одной рукой придерживать малышку, а второй – отбиваться от проклятых цыган. Они ведь сущие головорезы. Пырнуть ножом человека им легче, чем крестьянину свернуть шею гусёнку. Наш старшина – изрядный тюфяк. Его хватило только на то, чтобы подержать на руках второго ребёнка. А после он вдруг расчувствовался, да и забрал здоровое дитя себе. Ему вовсе не было дела, что станется с хворой малюткой. Но я человек порядочный. Сразу рассудил, что девочку надобно отвезти в обитель, где о ней позаботятся. Не бросать же несчастную посреди дороги? Хотя, сказать по совести, у меня хватает и других забот.

– Как это благородно! – с фальшивой пылкостью произнесла сводня. – А что, господин Моруа, вам непременно надо доставить ребёнка в обитель? Пожалуй, бедную малютку лучше пристроить к добрым людям. Бьюсь об заклад, бездетная семья позаботится о ней ничуть не хуже святош. Я могла бы заняться этим. – Кларисса округлила глаза, стараясь придать им выражение искренности.

Пьер удивлённо приоткрыл рот, но грубый удар ногой под столом заставил его промолчать и торопливо опрокинуть стакан вина.

– Не знаю, что и ответить… – протянул Шарль, нахмурив брови и покусывая губу.

– Воображаю, как вы успели привязаться к малютке, – сладко проворковала Кларисса. – Должно быть, и изрядно потратились на неё. Думаю, десять экю немного скрасят вам разлуку с девочкой, – невинным тоном добавила она.

Моруа с минуту таращился на блестящие монетки, затем скользнул быстрым взглядом по ребёнку, что по-прежнему сидел безучастно и успел впасть в забытьё, и, торопливо кивнув, сунул деньги в карман. А после опрометью кинулся прочь, чтобы его новые знакомые не успели передумать.

Паучиха расхохоталась и осторожно приподняла малышку на руки.

– Чёрт! Кло, на кой тебе сдалась эта дохлятина?! – выпалил Пьер.

– Захлопни пасть, жеребчик! – грубо бросила сводня, с которой мигом слетел вид радушной женщины. – Я сама знаю, что мне делать, и не нуждаюсь в советах, тем более от такого недоумка, как ты. – С этими словами она половчее перехватила ребёнка, что только тихо застонал и вновь впал в забытьё, и решительно направилась к выходу. Ошарашенный Сорока поспешил за своей хозяйкой, угодливо отцепив край шали Клариссы, успевшей зацепиться за ржавый гвоздь, торчащий из стены.

Нет, молодой Пьер вовсе не был влюблен в пройдоху Клариссу, и уж тем более не испытывал страсти к ней, но искренне боялся утратить её расположение. Говоря откровенно, Паучиха Кло была недалека от истины, назвав парня недоумком. Да, бедняга обладал более-менее смазливой внешностью да в силу возраста достаточной прытью в постели, склонностью к дармовой выпивке и игре в кости. На этом все достоинства Сороки оканчивались. Скудоумие и врождённая лень не позволили ему занять пристойное положение даже среди городского отребья, не говоря уж о порядочных ремесленниках и слугах. Статус любовника самой Паучихи давал ему некую иллюзию собственной значимости и наивное убеждение в своей важности. За широкой спиной этой не слишком привлекательной женщины, к тому же старше его лет на десять, он жил припеваючи вовсе безо всяких забот. Теперь, сбитый с толку поступком хозяйки, Сорока отчаянно пытался вникнуть в неведомый ему план и в придачу вернуть её благодушное настроение.

– Хм… послушай, моя курочка… – произнёс Пьер. – Кажется, пройдоху Монтеня недавно вздёрнули на площади. Кому же ты продашь девчонку? Или ты решила прибрать к рукам и его промысел?

– Как ты мне надоел, жеребчик. – Отмахнулась женщина. – Я вовсе не собираюсь её продавать. Почём тебе знать, может, я вообще оставлю этого ангелочка себе?