«Это ведь те глаза, которые я видела сегодня ночью»,– подумала Европа.

Они стояли и смотрели друг на друга. Им казалось что они знакомы целую вечность, и было так легко, так спокойно, так хорошо.

– Европа, хватит уже этих театральных штучек! Дай спокойно нам всем позавтракать. День будет сложным, всем предстоит много работать. Авнер, садись и ешь. – слова Соломона вывели молодых людей из оцепенения, они смущенно огляделись вокруг, как будто совершили что-то недозволенное, но никто ничего не заметил.

После еды Соломон попросил Авнера показать свое умение в игре на скрипке.

Такого мастерства Соломон никак не ожидал от этого молодого, измученного страданиями человека. Соломон был полностью поглощен игрой, звуком и энергией, которую излучал этот дуэт человека и скрипки. Чудесная музыка не оставила никого равнодушным, и когда Авнер закончил играть, все домочадцы разразились бурными аплодисментами.

– Удивительно, молодой человек! Это просто удивительно! – Соломон сидел потрясенный услышанным.

– Нет! Никаким помощником в дом я не возьму тебя! Я рекомендую тебя в одну знатную семью преподавателем музыки. Ты же знаешь ноты?

– Немного знаю. – ответил Авнер.

– Насколько немного?

– Ровно настолько, чтобы разобрать, что написано на нотном стане.

– Для начала этого будет достаточно, чтобы научить основам музицирования детей именитой фамилии.

– А скажи, ты сам не пытался писать музыку? – спросил Соломон.

– Нет, сам я не пишу музыку, но я ее слышу. Я каждую ночь слышу совершенно незнакомую музыку.

– И ты не пытался ее играть?

– Пытался, но она сильно отличается от той музыки, которую все играют и которая сегодня принята.

– Может, покажешь?

– Да, да, покажи! – взмолилась Европа.

Авнер поднял скрипку и заиграл.

Соломон в назначенное время пришел по указанному адресу. Его глазам предстал большой красивый дом, на эмблеме которого ясно угадывалось, что его владелец врач. Соломон постучал в дверь и ему навстречу вышел хирург семьи Гонзага, еврей по происхождению – Давиде деи Коэнни. Соломон много раз встречался с ним на различных концертах, но лично знакомы они не были. Давиде был старше Соломона, но выглядел очень хорошо.

– Шалом, Соломон! – поприветствовал гостя Давиде, подчеркивая свою принадлежность к еврейскому роду!

– Шалом, Давиде! – ответил Соломон, не скрывая радости от общения с соплеменником.

Давиде пригласил войти Соломона в дом. Они расположились в рабочем кабинете доктора, на мягком диване, перед резным столиком, на котором стояла ваза с фруктами, сладости, сыр и бутылка хорошего итальянского вина. Давиде разлил вино по бокалам, предложил Соломону угощения и не спеша начал разговор.

–Я вчера имел удовольствие слушать оперу. Ты замечательно играл, герцог был в восторге.

– Спасибо за добрые слова, уважаемый Давиде, но в том заслуга не столько моя, сколько господина Монтеверди, написавшего такую прекрасную музыку.

– Перестань, Соломон! Ты и сам великолепно пишешь. Я слышал твои мадригалы, они бесподобны. Насколько я знаю, Клаудио мечтает переехать в Венецию. Он, после смерти жены и детей все больше подумывает о принятии духовного сана. И когда это произойдет, именно ты станешь главным капельмейстером двора. Попомни мое слово.

– Я стараюсь не загадывать вперед, Давиде. Как будет, так и будет. Мне вполне достаточно той должности, которую я занимаю. Тем более, что Монтеверди гениальный композитор и музыкант. Большое счастье работать с таким человеком.

Они немного помолчали. Соломон попробовал вино. Оно оказалось превосходным.

– Кстати, у тебя очень талантливая сестра, – сказал Давиде. – Как ее зовут?