Хулда нахмурилась в ответ, её породистое лицо побледнело. Алам почти физически ощутил, как напряглась коллега.

– Именно так, господин Польскович.

Чарльз Польскович вновь улыбнулся и бросил короткий взгляд на Алама:

– Значит, вы не отрицаете, что сигнал мог быть отправлен не только членами команды и даже не с борта «Тэндзина»? – журналист улыбался всё шире. – Вы можете исключить, злонамеренность того, кто отправил послание?

Алам дотронулся до запястья доктора Вейсе и почувствовал, как под тонкой блузой дрожит её рука. Он понял, что Хулда, у которой к Польсковичу была давняя неприязнь, не сможет ответить.

– Господин Польскович, я понимаю, к чему вы ведёте. Я повторюсь: на данный момент жителям Содружества нечего опасаться. В сообщении нет никаких намёков на угрозу, – ответил за немку профессор.

Репортёр довольно громко хмыкнул:

– А расходы? Во сколько Содружеству обошлось оснащение такого космического судна как «Тэндзин»? Мне известно, что корабль «Химера», находящийся сейчас в одном из ангаров МКБ является более совершенным аналогом исчезнувшего «Тэндзина». Откуда у Бюро средства на такие масштабные и дорогостоящие проекты?

Всё то время, пока журналист говорил, Алам нетерпеливо отбивал указательным пальцем ритм по столешнице, придирчиво осматривая каждый уголок зала:

– Я понимаю ваше волнение, господин Польскович. Могу вас успокоить, на создание «Химеры» были потрачены средства из личных фондов присутствующих здесь господина Хамады и госпожи Вейсе, а также из фонда госпожи Русовой и моих личных фондов. Также есть дарители, имена которых я не могу вам назвать.

– Видимо среди них есть и Генсек ООН? – не унимался журналист.

– Даже если это так, вы об этом не узнаете.

Польскович небрежным движением отбросил с плеча конец белой косы:

– Почему население Содружества должно верить вашим словам об отсутствии угрозы? Вы – лицо заинтересованное!

Алам тяжело вздохнул: сложно не понять, за что Хулда так не любит эту белобрысую пиявку!

– Бюро уже отправило три зонда класса «Нибелунг» для выполнения предварительных расчётов и проверки источника сигнала. Опережая вопрос, скажу, что деньги на оснащение и отправку зондов были взяты из моего личного фонда.

Репортёр усмехнулся и, к облегчению профессора, сел на свое место.

– Последний вопрос, господа, – Алам нажал на столике цифру один.

С места встал долговязый юноша с шапкой вихрастых рыжих волос и надписью «Убери руки от моей Венеры!» на кислотно-салатового цвета футболке.

– Найк Журавлёв «Время Венеры». Мой вопрос адресован профессору Хамаде, – весь зал перевёл взгляд на третьего спикера. – Профессор, десять лет назад вы вместе с Лианой Русовой готовили команду «Тэндзина» к отправке. По имеющимся у меня данным в сообщении, полученном МКБ две недели назад, шла речь о встрече с внеземной цивилизацией. Ожидает ли Бюро, возвращение Близнеца в Солнечную систему? И вызывает ли у вас трепет потенциальная возможность отправиться на двойник колыбели человечества и лично встретится с инопланетянами?

Сейчас профессор Кенджи Хамада выглядел как совсем юный мальчик, он грешил частыми омоложениями тела и скорее походил на перепуганного подростка, чем на одно из научных светил двадцать второго века. Он усиленно хлопал глазами и молчал, вжавшись в своё кресло.

Алам свирепо посмотрел на рыжего репортёра с Венеры: откуда только у него деньги на пластику? С продажи дурацких футболок? Внешность Журавлёв менял так часто, что уже никто не помнил, как неудержимый борец за правду выглядел изначально. У него было много почитателей среди молодежи, возможно, это объясняло его огромную информаторскую сеть.