Р. Х.: Судя по твоим последним словам, лесбиянка не всегда ощущает себя ничтожеством. Значит, ты допускаешь возможность, что лесбиянка не оценивает себя негативно и не чувствует себя ужасно?

Шарлин: В теории да. Но я лесбиянка и не хочу быть ей. Я считаю себя ничтожеством и предпочла бы умереть, чем жить так.

Р. Х.: Пожалуйста, пойми, что я полностью принимаю тебя как человека, и ты вправе чувствовать себя так, как чувствуешь. Но есть концепция свободы выбора. Я имею в виду практический выбор, а не какую-то теорию.

Шарлин: Вы имеете в виду, что я выбираю, быть ли мне лесбиянкой или нет?

Р. Х.: Ты выбираешь, злиться тебе из-за этого или нет. Пока что давай представим, что ты лесбиянка, и попробуем оспорить твое утверждение, что это делает тебя ничтожеством. Поскольку ты, разумеется, хочешь получить результаты, а не просто пофилософствовать, закрой глаза. Теперь подумай: «Я лесбиянка», и скажи, что ты чувствуешь.

Шарлин: Я уже сказала: отвратительно, ужасно, ничтожно. Я хочу умереть.

Р. Х.: Хорошо. Теперь закрой глаза и подумай: «Я лесбиянка». Но на этот раз проверь, можешь ли ты испытать другие ощущения.

Шарлин: Хватит. Вы ведете себя со мной так, словно я глупый ребенок.

Р. Х.: Тебе так кажется. На мой взгляд, ты полноценная личность, которая относится к себе слишком сурово. Но ты могла бы помочь самой себе. Тебе нечего терять. Пожалуйста, закрой глаза и подумай: «Я лесбиянка». Теперь проверь, не чувствуешь ли ты себя менее ужасной.

Шарлин (после нескольких минут молчания с закрытыми глазами): Ну, наверное… Да, я лесбиянка, но это не конец света. Не стоит умирать из-за этого. Но я по-прежнему думаю, что моя жизнь отвратительна и не такая, какой я ее представляла. Я хотела стать отличным врачом, идеальной женой идеального мужа и матерью трех идеальных детей. В общем, я расстроена. (Открывает глаза и слабо улыбается.)

Р. Х.: Потрясающе! Ты быстро перешла от отчаяния к разочарованию. Это огромная разница. В отчаянии нет надежды. А когда ты разочарована, какой бы подавленной и удрученной ты себя ни чувствовала, надежда обязательно присутствует. Скажи мне, как ты изменила свои чувства?

Шарлин: Кажется, вы показали мне, что стоило хотя бы попробовать испытать другие чувства по отношению к своей ориентации. Я подумала, что раз вы не отнеслись ко мне как к ничтожеству, может, я все-таки не ничтожество. И еще я подумала о лесбиянках, которые не впали в отчаяние из-за этого. Они ведь не бросились под поезд.

Р. Х.: Отлично! Ты поняла, что на твое самопринятие повлияло мое безусловное принятие тебя как личности. Но это не единственная причина, по которой твои чувства начали меняться. Ты задумалась о других людях и их поведении и поэтому засомневалась в своем убеждении, что гомосексуализм и ничтожность – это синонимы. Ты заметила, что твои мысли и чувства так перепутаны, что сложно отличить одно от другого.

Шарлин: Да, если я думаю, что я ничтожество, значит, я почувствую себя ничтожеством. Кстати, я до сих пор так отношусь к себе. Просто теперь мне кажется, что не все потеряно.

Р. Х.: Это огромный прогресс. Изменить свое поведение за один вечер невозможно. Чтобы изменить даже самые простые мысли, чувства и действия, нужно проделать огромную и тяжелую работу. Но в этом нет ничего ужасного. Такова жизнь.

Проанализировав свои мысли и чувства, Шарлин показала, что она уже начала разбираться в «азбуке» РЭПТ. Она поняла, что к ее неприятным чувствам (последствиям) привели не активирующие события, а убеждения о гомосексуализме. Тем не менее доктор Харпер объяснил, что такое прекрасное начало не означает легкий и быстрый путь. Девушка поняла это и также осознала, что такой подход сработает, поэтому мы продолжили работать над «азбукой» ее чувств и над пониманием и оспариванием процесса самооценки.