– Действительно…

Всем присутствующим было известно, что баба Дуня слыла в селе знатной рассказчицей. Старуха, кряхтя, села на сундук, оперлась спиной о печку и, почувствовав телом ее приятное тепло, интригующе произнесла:

– Что ж – можно и рассказать, я много интересных историй знаю…

Анастасия и Тамара расставили на столе угощение, выложили в глубокую глиняную миску часть принесенных Коржаковой грибов и, заправив их сметаной и репчатым луком, подали в дополнение к картофелю с салом.

– Ешьте, детки, я расскажу вам очень примечательную историю, – устроившись удобнее, произнесла старуха.

– Очень интересную, – ухмыльнулась Тамара.– Сказала б, что очередную небылицу…

– Тихо! – цыкнула на нее Фаина.

– А мне что – слушайте… – фыркнула Коржакова.

В этот момент входная дверь визгливо скрипнула, и в комнату вошла Елизавета Варенкова.

– Вот ты где! – запыхавшись, произнесла женщина. – Я ее по всему селу ищу, а она у соседей щи хлебает… Дома, что – еда не вкусная? Я полдня у печки отстояла, а есть – некому.

Пелагея улыбнулась:

– Не сердись, погреться они зашли…

– А я что? – сняв с головы пуховый платок, произнесла Елизавета. – Пусть гуляет, но поесть-то прийти можно…

Роза положила на стол перемазанную сметаной ложку и виновато посмотрела на мать:

– Я только попробовала… – пролепетала девушка.

Елизавета с укором посмотрела на дочь, потом перевела взгляд на Пелагею и, качая головой, произнесла:

– Тебе, мать, что – своих ртов мало? Отправила б ее домой, чай, не за морями живем, как-никак – соседи…

Баба Дуня дала ей договорить и вступилась за подружку внучки:

– Не кори ее…

– Как же не корить? Я волнуюсь, а она у соседей по сусекам подскребает.

– Так уж и подскребает… – рассмеялась Пелагея. – Вон у нас пир какой! – хозяйка указала рукой на ребят, сидевших за столом.

– Вижу… – ответила Елизавета. – Пойду, принесу сырников, пусть едят.

Роза с опаской глянула на мать и поднялась из-за стола. Женщина встретилась с дочерью взглядом и сменила гнев на милость:

– Сиди, скоро вернусь…

– Ты не серчай, – вступилась за девушку баба Дуня, – вспомни себя в детстве, помнишь, как ты ко мне прибегала?.. Или забыла?

– Ну вы и сравнили… – смутилась Елизавета.

– Забыла… Детям у людей всегда еда вкусней кажется, – старуха многозначительно посмотрела на одноклассников внучки.

Ребята переглянулись, простое угощение хозяйки казалось им царским пиром, настолько все было вкусно и аппетитно.

– Что верно – то верно, – нарезая свежеиспеченный хлеб, кивнула Пелагея, – какими бы присмаками детей дома не баловал – у чужих людей им все кажется вкуснее, другой раз даже неловко становится, будто я их не кормлю…

Елизавета с укором глянула на дочь:

– Вот и я о том же: дома всего наготовлено, а есть – некому. Муж на лесозаготовке трудится, дочь с утра до ночи на улице, а Иван целыми днями или в МТС, или у своей зазнобы в городе – корми, кого хочешь, а приготовить каждый день надо…

– И не говори, – вздохнула Пелагея, – сама от стряпни устала, да только куда денешься? Такая наша бабья доля: всех приласкать да накормить…

– Ладно, побегу я… – выпалила Елизавета и выбежала из дома.

Пелагея посмотрела на ребят.

– Что притихли? Ешьте… – улыбнулась женщина.

– Спасибо, – ответил Рыжик. – Не знаю, как другие, лично в меня больше не лезет.

– В меня тоже… – признался Костик.

– Не хочешь – не ешь! – грубо заявила Тамара. – Другие, может, с удовольствием сырников отведают…

– Хватит, ребята, ссориться из-за пустяков, лучше давайте все уберем и поиграем… – предложила Фаина.

– Точно! – поддержала ее Зинаида.

– А слушать меня, значит, вы уже не желаете… – хитро улыбнулась баба Дуня.