После того как я закончил обучение в школе, причем каждое воскресенье ровно в три часа дня в течение четырех недель повторялась та же процедура доставки в учебный центр, мне сказали, что я могу спокойно ожидать дома приказа о выезде. Единственное, с чем мне следовало поторопиться, это сделать все необходимые для службы за границей прививки, и мне были назначены регулярные встречи с врачом по пятницам. Это имело свою неприятную сторону, поскольку по субботам обычно устраивались вечеринки, и я быстро обнаружил, что алкоголь в сочетании с прививками хуже, чем сама болезнь.

В ноябре 1942 года мне сообщили, что я должен отправиться в Лондон самолетом Панамериканской компании. В воскресенье 22 ноября мне сказали, чтобы я вылетел самолетом из Нью-Йорка. Это было «скорое сообщение», и полет этот навсегда останется у меня в памяти как один из самых приятных и неторопливых перелетов через Атлантику. Летающая лодка покинула Нью-Йорк утром в воскресенье, и через шесть часов мы были на Бермудах, где просидели три дня. в связи с волнением на море в районе Азорских островов, куда нам предстояло лететь. Затем в течение ночи мы перелетели в Хорту, где позавтракали на берегу. Потом в течение целого дня летели до Лиссабона, сели на реке Тагус, и нас возили на берег и угощали чудесным обедом в отеле «Авис».

Я тогда был убежден и сегодня придерживаюсь такого же мнения, что все официанты в отеле «Авис» работали на разведывательные службы держав оси и сообщали о всех проезжающих американцах. Хотя все мы были в гражданской одежде и имели паспорта, на всех нас без исключения были военные плащи и при тщательном осмотре на плечах можно было обнаружить говорящие о многом дырочки, оставшиеся от знаков различия. Большинство из нас в тот момент, вероятно, не оценило роскоши отеля «Авис», но после многомесячного пребывания в затемненном Лондоне воспоминания об этом вечере становились все более приятными. Из Лиссабона мы полетели в Фойнс (Ирландия), где пересели на ободранную летающую лодку, чтобы долететь до Пуля (Англия).

Едва мы поднялись в воздух, как пилот сообщил, что над Пулем находятся вражеские самолеты, и мы повернули назад. Несколько часов спустя мы предприняли более успешную попытку и наконец оказались в Англии, пропутешествовав целых пять дней.

Нас посадили на поезд, идущий в Лондон, и тут мы испытали в первый раз, что такое затемнение.

Должен сказать, что голос Билла Мэддокса, раздавшийся в темноте Педдингтонского вокзала: «Сюда, Кирк», прозвучал для меня самым чарующим приветствием. Билл был сотрудником факультета политических наук в Принстоне и моим преподавателем по проблемам внешней политики Америки. Он был одним из первых в числе сотрудников УСС, направленных в Англию. Затемнение после долгой и утомительной поездки и пронизывающий холод лондонской зимы не могли способствовать поднятию настроения. Поэтому я всегда в высшей степени восхищался упорным стремлением Мэддокса встречать, если было возможно, всех прибывающих сотрудников своего отдела.

Подразделение УСС-Европа только организовывалось, когда я прибыл в Лондон. Возглавлял подразделение посол Уильям Филипс. Уитни Шепардсон был тоже там, но он отправился назад в США за день до моего приезда. Я предполагал, что еду с временной миссией, но, к счастью для меня, она оказалась постоянной. Шепардсон вместе с Биллом Мэддоксом жил в доме 29 на Гайдпарк-стрит. Билл сказал: «Живи со мной, пока Уитни не вернется». Поскольку Шепардсон решил принять предложение о переходе на постоянную работу в Вашингтон, я получил возможность жить вместе с Мэддоксом в этом доме более года, пока не был назначен в подразделение УСС при 1‑й армии, организовывавшееся тогда для проведения высадки в Нормандии.