– Врешь! – яростно выпалила Блисс. – Ты это нарочно сочиняешь, чтобы мы слушали тебя.

– А мне все равно, веришь ты или нет, – храбро возразила Ванора, – но это правда! Это называется «совокупляться». Слуги всегда так делают в амбаре. Вот попробуйте спрячьтесь в сене и увидите, что я не обманываю!

– Говоришь, ты видела, как папа занимался этим со скотницей? – вспомнила Блисс. – Когда?

– Папу я видела только дважды, когда мама болела.

– Вана, неужели женщинам это нравилось? – в ужасе спросила Блейз.

– Конечно, но ума не приложу почему. Глупо так развлекаться. При этом и мужчины, и женщины трясутся, стонут, вздыхают и целуются. Ни за что не согласилась бы на такое, – закончила Ванора.

Ларк и Линнет одновременно кивнули головками, соглашаясь с сестрой.

– Иногда, – призналась Дилайт, – я думаю, как бы я занималась любовью с мужчиной.

– Фу! – с презрением фыркнула Блисс.

– А ты что скажешь, Блейз? – спросила Блайт. – В конце концов завтра ты выходишь замуж. Ты уже думала о том, как эрл будет любить тебя?

– До помолвки я ни о чем таком даже не задумывалась, – откровенно призналась Блейз, – по-моему, это бессмысленно. Я не знала, выйду ли вообще замуж, да и кому мы были нужны? А после помолвки я пыталась представить себе, что значит быть женой Эдмунда Уиндхема. Увы, этого человека я не знаю даже в лицо! Я пыталась мечтать о нем – кажется, так полагается, но это трудно, когда не знаешь человека. Я боялась представлять его себе, чтобы потом не разочароваться.

– Как думаешь, он так же красив, как его племянник? – спросила Блайт. – Может, между ними есть фамильное сходство?

– Надеюсь, нет! По-моему, мастер Энтони – невозможный гордец, – вспыхнула Блейз.

– Что это с тобой? – удивилась Блисс.

– Со мной, как ты выражаешься, ничего, – откликнулась Блейз. – Просто этот мастер Энтони мне не по душе.

– Но почему? – удивилась Блисс. – Ты слишком мало знаешь этого человека, чтобы невзлюбить его.

Блейз на минуту задумалась.

– Не знаю почему, – наконец ответила она, – только он раздражает меня. Могу лишь надеяться, что дядя нисколько не похож на него и что в Риверс-Эдж его племянник наведывается нечасто.

– Не надейся, – предупредила Блайт. – Я слышала, как Геарта сказала нашей Аде, что эти двое неразлучны с четырехлетнего возраста. Их воспитывала сводная сестра твоего будущего мужа, мать мастера Энтони. Они близки, как братья. Лучше попридержи свое недовольство, сестренка. Твой муж и его племянник – не только родственники, но и друзья.

– Я умею скрывать чувства, Блайт. А потом, когда появятся дети, муж охладеет к мастеру Энтони. У милорда будет своя семья, и племянник перестанет так много для него значить.

– А это еще что такое? – возмутилась старая Ада, просунув голову в дверь. – Почему вы еще не в постели, цыплятки? Завтра утром свадьба, и если вы сию же минуту не ляжете спать, то выглядеть будете – хуже некуда! Кому говорю, всем в постель! – ворчала она, выпроваживая из маленькой комнаты Дилайт, Ванору и младших близнецов.

К ночи в спальне похолодало. Блисс и Блайт быстро переоделись в ночные рубашки, а Блейз забралась под одеяло. Устроившись поудобнее, сестры прижались друг к другу, чтобы согреться.

– Как странно завтра вечером будем ложиться спать без тебя, Блейз, – вздохнув, сказала Блайт.

– Возьмите к себе Дилайт, – предложила старшая сестра. – Она ближе к вам по возрасту, чем Ванора и близнецы. Вероятно, теперь, когда у нас появится место, мама поселит Гевина и Гленну отдельно. У Гевина, как единственного мальчика среди нас, должна быть своя спальня. А если Гленна перейдет к Ваноре, Ларк и Линнет, для Дилайт у них не останется места. Она будет в восторге, если вы возьмете ее к себе, Блисс. – Блейз понимала, что Блайт и уговаривать не надо. Как более великодушная, она с радостью предложит Дилайт место в их комнате.