– Так, – стараясь сдерживаться, продолжила я. – В Каратае ты не живешь. В Тарасове ты тоже не живешь. А вообще ты где-нибудь обитаешь? Адрес у тебя имеется?

Она потерла лоб – бесконечно усталым, отрешенным жестом и сказала, будто повторяя впервые услышанное слово:

– Адрес?

– Ну да, адрес! – воскликнула я. – Улица, номер дома, квартиры…

Аглая неожиданно прыснула и с некоторым превосходством ответила:

– Там нет никакой квартиры…

– Где там? – терпеливо поинтересовалась я.

– Там, где я живу, – невозмутимо пояснила эта невозможная девчонка.

– Ладно, проехали, – вздохнула я. – Не желаешь говорить, где живешь, – твое дело… Может быть, поговорим о чем-нибудь другом, из чего ты не делаешь секрета? Ты случайно не замужем?

– Вот еще! – вяло откликнулась Аглая. – Чего я там забыла?

– Там – это, надо понимать, замужем? – уточнила я. – Действительно, что там можно забыть? Кажется, я опять невпопад, верно? Ну, тогда проясни – ты работаешь или учишься?

– Мы иногда учимся, а иногда работаем, – неожиданно словоохотливо поведала она. – Но мы должны учиться, даже когда работаем. Иначе нам никогда не достичь совершенства.

– Это так серьезно? – спросила я, с любопытством покосившись на Аглаю. – Вы непременно должны достичь совершенства? А кто это – вы?

Но силы девушки опять иссякли, и я поняла, что ответа на этот вопрос мне не дождаться. Но кое-что для меня начинало проясняться. Похоже, эта девчушка действительно имеет отношение к тому, что у нас официально называется нетрадиционными религиями, а в народе попросту – сектами. Ничего удивительного – история довольно типичная. Рано потеряла родителей, кругозор крайне узкий, возраст опасный – такие часто становятся добычей всяких доброхотов.

– Ты верующая? – спросила я.

Аглая опять ничего не ответила, но посмотрела на меня уже без прежнего равнодушия. Я готова была поклясться, что теперь в ее взгляде мелькнула настоящая враждебность. Она насторожилась – в этом не было никакого сомнения. Вероятно, у нее уже были неприятности, связанные с вопросами веры. Значит, на этой почве взаимопонимания нам тоже не достичь. Если дело пойдет так и дальше, то скоро у меня просто не останется тем для разговора.

– Извини, конечно, что я задаю этот вопрос, – сказала я. – Но от чего умерли твои родители?

– Они попали в дорожное происшествие, – сказала Аглая. – Их задавила машина, когда они стояли на автобусной остановке. Это было два года назад, и об этом писали в газетах. Я как раз закончила школу, и они собирались на выпускное торжество. Я уехала в школу раньше их…

– Печальная история, – искренне сказала я. – Представляю, как туго тебе пришлось. Но у тебя, наверное, остались какие-нибудь родственники? Может быть, в Каратае?

– Правда! – как будто даже обрадовалась Аглая. – Брат моей мамы живет в Дне-про-дзе-ржин-ске! – она с видимым усилием выговорила такое трудное слово. – Теперь это считается заграница? Ну, это совсем не важно. Этот человек никогда нас и знать не хотел. Значит, он не считается родственником, как вы думаете?

Никаких признаков огорчения по поводу заносчивого родственника в ее лице я не обнаружила, поэтому ответила довольно спокойно:

– В общем-то, это тебе решать. Все-таки родная кровь – от этого никуда не денешься. Но что касается меня, так я бы послала такого родственника подальше, честно тебе говорю. Впрочем, это не твой случай… Ведь твой дядя и так знать тебя не хочет. Это печально, но все-таки не стоит придавать этому слишком большого значения. В жизни тебе еще встретятся люди, которые станут для тебя родными…

Аглая опять странно хихикнула и сообщила: