Программа ее пребывания в Москве перенасыщена мероприятиями. В воскресенье мексиканская звезда посетила Грановитую палату Кремля, в понедельник встретилась с председателем телерадиокомпании «Останкино» Егором Яковлевым лично. В последующие дни она даст пресс-конференцию для советских и иностранных журналистов, посетит Сергиев Посад, побывает на вечере, организованном Гильдией актеров кино России в ее честь, нанесет визит одной из московских семей (назначенный на утренние часы – время показа очередной серии «Богатых»), 9 сентября в 18.00 встретится с телезрителями в «Останкине». Встреча будет транслироваться по ТВ в записи ориентировочно 15 сентября (показали 16-го. – Ф. Р.).

Президент России Борис Ельцин, поглощенный японским вопросом, Марианну не примет, вице-президент Александр Руцкой – по болезни – тоже. Возможно, с г-жой Кастро встретится на высшем уровне госсекретарь Геннадий Бурбулис, о чем в настоящее время ведутся переговоры».

О том, что творилось в Большом театре, когда там появилась В. Кастро, рассказывает М. Старостина: «В своей жизни я больше ничего такого не видела. В Большом театре Вероника оказалась одновременно с тогдашним генсеком ООН. Мы с ней сидели немножко в углу. И вдруг кто-то ее увидел. Театр встает (это Большой театр!), поворачивается и начинает аплодировать. Генсек думал, что это ему, но они стояли к нему спиной и аплодировали Кастро. Потом мы вышли черным ходом и стали подгонять машину. Кто-то, видимо, узнал об этом, и люди ринулись на машину. Они на нее кидались и ложились, загораживая стекло руками. Веронику с трудом удалось затащить в эту машину, закрыли, а машина ехать не может. Люди стоят кругом и кричат. И тогда она стала плакать: «Я не могла представить, что когда-нибудь в жизни со мной подобное произойдет». Где бы мы с ней ни появлялись, хоть на Красной площади, оцепление тут же пробивали люди. В конце концов мы закрывали ее сами…»

Согласитесь, читать сегодня эти заметки, описывающие ажиотаж, который сопутствовал приезду, мягко говоря, средненькой актрисы, просто смешно. Наверняка даже люди, непосредственно участвовавшие в этом спектакле, чувствуют себя теперь неловко. Хотя своя сермяжная правда была и в этом действе: в 92-м россияне были настолько растеряны и подавлены безрадостной ситуацией, царившей в стране, что были рады любой отдушине, пускай даже в виде «мыльной оперы». Ведь весь мир смотрит «мыло», но ни в одной стране герои этих сериалов не пользовались таким успехом, как это было у нас в начале 90-х.

Между тем спустя всего два месяца после триумфального приезда В. Кастро в Москву Е. Яковлев ушел с поста руководителя «Останкина». Вернее, его «ушли». Вот как об этом пишет в своей книге «Записки президента» Б. Ельцин: «Первый вариант указа по Яковлеву я подписал с тяжелой формулировкой: за развал работы и ошибки в политике освещения того-то и того-то… Как в старые добрые времена. Меня действительно возмутило, что из-за одной передачи на Президента России волком бросается глава Осетии Галазов. (Главу Осетии возмутила телевизионная передача, посвященная осетино-ингушскому конфликту. – Ф. Р.) Это произошло на заседании Совета Федерации, руководители других республик хором поддержали его. А сколько сил мы тратим на то, чтобы установить с кавказскими автономиями добрые деловые контакты!.. Потом формулировку пришлось менять, конечно, получилось не очень красиво, но вдруг я понял, что указ отменять не буду – решение незаметно во мне созрело, хотя никаких внешних размолвок с Яковлевым не было.

Видимо, главным образом здесь сказался тот шок от летнего штурма «Останкина»