И, призвав Роману, которая была первой церковной диаконисой, архиепископ послал ее со мной.

Когда мы пришли, застали Пелагию, так звали ту женщину, еще лежавшей на земле, у ног блаженного Нонна, который едва мог заставить ее подняться, говоря:

– Встань, дочь, чтобы огласиться перед крещением.

Она встала, и сказал ей епископ:

– Исповедуй сначала грехи.

Она отвечала с плачем:

– Если начну испытывать мою совесть, то не найду в себе ни одного доброго дела; знаю лишь, что мои грехи многочисленнее морского песка, и не хватит воды в море, чтобы отмыться мне от скверных дел. Но я надеюсь на Бога твоего, что Он облегчит бремя моих беззаконий и смилостивится надо мной.

Епископ спросил:

– Как твое имя?

Она отвечала:

– Родители мои называли меня Пелагией, граждане же антиохийские переименовали меня в Маргариту, то есть в Жемчужину, как называют богиню Афродиту, за красивые и драгоценные дары, которыми украшали меня мои же грехи.

Тогда епископ огласил ее, крестил во имя Отца и Сына и Святого Духа, помазал миром и причастил Пречистого и Животворящего Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа во оставление грехов.

Духовной матерью Пелагии была диакониса Романа. Приняв ее от купели крещения, она провела ее из церкви в покой оглашенных, так как и мы там находились.

Блаженный Нонн сказал прочим епископам:

– Будем трапезовать, братия, и возрадуемся с ангелами Божиими о том, что нашли потерянную овцу: вкусим пищу с елеем и вином ради духовного утешения.

Когда все стали трапезовать вместе с новокре-щенной, бес начал вопить во всеуслышание.

Человеческим голосом рыдая, говорил он:

– Горе! Горе! Что терплю я от этого болтливого винопийцы! О, злой старик! Не довольно ли было тебе тридцати тысяч сарацин, которых ты крестил, похитив у меня? Не довольно ли тебе было Илиополя, который ты у меня отнял и привел к твоему Богу – а этот город был некогда моим, и все в нем живущие мне поклонялись! А теперь и последнюю мою надежду ты отнял… Что же мне делать, упрямый старик, обманщик? Не могу больше выносить твоих уловок… Да будет проклят день, в который ты родился, злой старик! Потоки слез твоих пролились на мое жилище и сделали его пустым…

Так, плача, вопил диавол пред дверями покоя, где мы были, и все там находившиеся слышали его голос.

И снова, обратившись к новокрещенной, бес сказал:

– Что ты делаешь со мной, Пелагия? Ты подражаешь Иуде. Он, почтенный апостольской славой и честью, предал Господа своего, а ты то же сделала со мной.

Тогда епископ повелел рабе Божией Пелагии оградить себя крестным знамением.

Она, сотворив знамение креста Христова на своем лице, сказала диаволу:

– Да отгонит тебя Иисус Христос, избавляющий меня от тебя!

Когда она сказала это, диавол исчез.

Через два дня, когда Пелагия спала в одной комнате с Романой, ее духовной матерью, явился к ней диавол, разбудил и начал говорить:

– Маргарита, какое зло я тебе сделал? Не обогатил ли я тебя золотом и серебром? Не украсил ли я тебя драгоценными камнями, кольцами и ожерельями, прекрасной одеждой? Молю тебя, поведай мне: какую я причинил тебе скорбь? Что велишь мне, все исполню немедленно, только не оставляй меня и не делай из меня посмешище.

Оградив себя крестным знамением, Пелагия отвечала:

– Господь мой Иисус Христос, избавивший меня от твоих зубов и сделавший меня невестой небесного Своего чертога, да отгонит тебя от меня.

И тотчас диавол исчез.

Разбудив святую Роману, Пелагия сказала ей:

– Помолись обо мне, мать моя: лукавый преследует меня.

Романа отвечала:

– Дочь моя, не бойся его, ибо он теперь боится даже твоей тени.

На третий день после крещения Пелагия позвала одного из своих слуг и сказала: