Но в Шексне я больше не собирался ничего топить…

Мы получили новую квартиру.

Штатно-должностную, командира дивизиона.

Теплую, двухкомнатную с отдельным входом. Переехали в неё до Нового года.

Анна продолжала работать в детском садике, куда она ходила с Машей пешком, за пять километров от дивизиона.

Иногда, пользуясь служебным положением, я давал команду, и их подвозили на моей служебной машине.

Этого просили и офицерские семьи, потому, что в садик ходили ещё дети из нашего городка.

Маша росла и крепла. Серьёзно она больше не болела.

Очень много времени они с Анной занимались, читая книги и уча стихи.

Закончился год, отпраздновали встречу Нового.

Зима была в разгаре: со всеми трудностями и проблемами – растущими прямо пропорционально холодам. Иногда бывал мороз с ветром такой силы что выносил с уличных туалетов (а других в дивизионе не имелось) использованные клочки газет и носил их по городку. Газ в баллонах замерзал – отогревали кипятком из электрочайников. Детишек в детсад и школу не возили – могли обморозиться в кузове машины.

Короче – всё как всегда зимой.

Вот тут-то, наконец, комбриг «задумался» о моём отпуске за прошедший год. Положено, в конце концов. Из-за командировок, временного исполнения должности и последующего назначения командиром дивизиона места для моего отпуска в ушедшем году не нашлось. Год заканчивался, надо было что—то делать. Нашли «выход» – отдали приказом в отпуск с 31.12.1976 года.

Ещё более месяца я выполнял служебные обязанности – меня не отпускали из подразделения. Только в конце января, за мои долгие мытарства, комбриг приказал выделить путёвку в самый лучший санаторий.