Однажды возил на «Запорожце», приехавших из Польши тётю Лёлю (Елену Власову-Кунцевич) и дядю Адю (Андрея Снитко), приехавшего из Чехословакии. Дядя Адя попросил меня провести их из Минска в Радошковичи той дорогой, которой они шестьдесят лет тому назад ездили на лошади с отцом. Мы поехали. Дядя Адя вспоминал места, через которые они проезжали. Наконец, он попросил остановиться на бугорке, где они всегда останавливались с отцом для отдыха. Я на этом месте сделал памятный снимок.

По осени наш «Запорожец направлялся в лес за грибами. Всем руководил шурин, Николай Гирилович. Он вёз нас с отцом, к себе на родину, в Дальву, где провёл детство, где знал каждый кустик и грибные места.

Коля был настоящим грибником. Он видел не только те грибы, которые на полметра выступают над землёй, но, в первую очередь, те, которые своей шляпкой только приподнимают подстилку, желая выбраться наружу. При этом, по лесу он не ходил, а бегал, зная, где может быть грибница. Так он бегал от грибницы к грибнице и щёлкал молоденькие боровички. Я же ходил по лесу, собирая те же боровики или моховики, которые значительно вылезли наружу. За день Николай сшибал 200 и более боровичков. У нас с отцом в основном были моховики. Когда в конце «грибалки» мы все собирались, Николай удивлялся нашей с отцом нерасторопности и, из жалости, привозил нас к молоденькому сосняку, где сплошным ковром росли маслята. Я, практически по-пластунски, пробирался сквозь колючие ветки и за минуты набирал полные корзины маслят для себя и отца. Дома от молодой жены я получал за эти маслята выволочку. Естественно, у неё была определённая, человеческая зависть, что у Николая одни боровички, а у меня в основном сопливые маслята. Сегодня (2014 г.) об этих маслятах можно только мечтать, какие они сладенькие и вкусные.

В июне 1970 года папы не стало. Ушёл он из жизни в 62 года. С одной стороны, потерял здоровье на войне, перенеся три сложнейших операции. Во-вторых, вёл нездоровый образ жизни. Очень сильно курил. Причём, долгое время курил махорку, которую заворачивал в газетный листок. Получалась цигарка в палец толщиной. Затем курил не менее токсичные папиросы «Прибой». Сказались на его здоровье испарения от соляной кислоты и оловянно-свинцовой смеси, возникающие при пайке им жестяных изделий в 40—50-е годы. Заключительным аккордом стал ремонт в 1969 году квартиры. Отец покрыл пол польским, неприятно пахнущим лаком, и остался в этой вони ночевать. Вскоре началась у него онкология. Отец после этого потерял голос и прожил только год. А я осиротел. Не было мне уже с кем так интересно ездить на рыбалку и по грибы.