В результате, на экзамены по общественным дисциплинам ходил с трепетом. Особенно неистовствовал преподаватель по философии, подполковник Николай Карлович Свобода.

Рассказывали, что он из латышей и когда пришёл в училище, то на сессии в одной из курсантских групп поставил 15 двоек. К нашему приходу он уже обтесался, но всё равно ставил оценки строго, без всяких поблажек, не шёл на сговор со своей совестью. Нужно сказать, что методистом он был хорошим, лекции читал без всяких отступлений от темы, давал возможность всё записать. На практических занятиях любил, чтобы ему давали чёткие ответы на поставленный вопрос, без всякой словесной шелухи и демагогии.

Я понял его требования. На семинарах и на экзаменах старался быть чётким. В начале, называл тему, тезисно раскрывал её, а затем начинал раскрывать каждый тезис. После раскрытия второго, третьего тезиса, он, как правило, меня останавливал, ставя желаемую пятёрку. Кроме того, он требовал чёткого знания первоисточников марксизма-ленинизма.

Изучать и конспектировать их, было не просто. Ведь нужно было не пересказывать их, а уловить в них суть. Мои конспекты по первоисточникам пользовались большим спросом. Не все любили корпеть над их изучением и конспектированием.

Готовясь к экзамену по философии, я, после изучения очередного вопроса, на четвертушке листа старался тезисно его сформулировать. Утром, перед экзаменом, быстро пробегал все свои листки. В памяти возникала чёткая картина по каждому вопросу.

Однажды был свидетелем, как не просто некоторым слушателям давался экзамен Николаю Карловичу. Я уже подготовился отвечать по своему билету и сидел, слушая ответ Виталия Куликова. Вдруг в кабинет вошёл начальник курса подполковник Гаврюсев и поинтересовался:

– Как идёт сдача экзамена?

– Утром я уже поставил одну двойку и вот очередной товарищ отвечает на двойку, – заключил Николай Карлович.

– Как!? – взорвался Куликов.

– Вы говорите уже 10 минут, а по сути вопроса вы ещё ничего не сказали.

– Но, я учил.

– Но ничего же не сказали по сути вопроса.

– Но, я учил.

Бедный, Витя, далее стал что-то лепетать по сути вопроса и ушёл с экзамена с желаемой тройкой.

Подполковник Свобода, по моему мнению, был трагической личностью. Не нужны были в наше время, да и сейчас тоже, честные люди. Его не любили ни курсанты, ни слушатели, ни коллеги по кафедре, ни начальство. Вскоре его не стало в училище. Спустя несколько лет после выпуска я встретил Николая Карловича на Комаровском рынке в Минске. Он узнал меня, пошёл на разговор.

Вначале, в одном из институтов Минска, он готовил аспирантов и принимал у них экзамены. Порой к нему поступали просьбы поставить «нужному» человеку на экзамене по философии положительную оценку. Он не шёл против своей совести. И от него избавились.

– Сейчас я читаю лекции студентам и очень доволен своей работой.

Интересно и с отдачей преподавал основы научного коммунизма Николай Иванович Китаев. Он был по сравнению со Свободой более приземлённым, но так же требовал чёткости в ответах. Запомнился мне одна сдача ему экзамена. Я вытащил билет. Он меня спросил, ясны ли мне вопросы билета. Я сказал, что ясны. Он взял у меня зачетную книжку, поставил в ней пятёрку и отпустил с Богом.

Вскоре после выпуска он был в командировке в Калинине в ВКА ПВО, где мы с ним тепло встретились.

Запомнился на всю жизнь преподаватель по партполитработе и основам воинского воспитания полковник Морозов А. С. Он был политработником в войсках, затем стал преподавателем названного предмета в училище. Как методист он был никакой, тем более, что никакого учебника по названному предмету не было. Записать, что-либо связное по предмету было трудно. Он постоянно отвлекался от темы на свои войсковые воспоминания. Главное, на что он обращал внимание, чтобы мы были преданными партии и советскому правительству. На мою беду в 1970 году в Армении был посажен самолёт с американскими генералами. Вот что написано об этом сегодня в Интернете.