– Хорошо, конечно. Если не удастся связаться с ним, я попрошу Тима Диллера.

Любое упоминание имени Джонстон значило «как продвигается сделка?». Ответ «Диллер» означал «хорошо», «Тим Диллер» – «очень хорошо», «Джонс» – «плохо», «Джордж Джонс» – «очень плохо».

– Прекрасно, – улыбнулся ей в ответ Бартлетт, а потом повернулся к Данроссу. – Красивый зал.

– Он соответствует.

Кейси усмехнулась, поняв подтекст.

– Встреча прошла очень хорошо, мистер Данросс. В результате выработано предложение для вашего рассмотрения.

«Как это по-американски – взять и вылезти со всем этим. Ну никакого такта! Неужели она не знает, что о делах говорят после ланча, а не до него?»

– Да. Эндрю рассказал мне в общих чертах, – ответил Данросс. – Не хотите ли еще выпить?

– Нет, спасибо. Думаю, что в этом предложении затронуты все вопросы, сэр. Нужно ли еще что-нибудь пояснить для вас?

– Думаю, конечно, будет нужно, со временем. – В душе Данросс, как и всегда, умилился этому «сэр». Это слово употребляют в разговоре многие американки, и зачастую не к месту, обращаясь к официантам. – Мы вернемся к вашему предложению, как только я его изучу. Пиво для мистера Бартлетта, – добавил он, еще раз пытаясь отложить разговор о бизнесе на потом. Затем обратился к Жаку: – Ça va?[68]

– Oui, merci. A rien. Пока ничего.

– Не переживай, – сказал Данросс. Вчера любимая дочка Жака с мужем попали в ужасную автомобильную аварию. Это случилось во Франции, где они проводили отпуск, и Жак еще точно не знал, что произошло на самом деле. – Не переживай.

– А я и не переживаю. – Снова это галльское пожимание плечами, скрывающее всю безбрежность тревоги.

Жак приходился Данроссу двоюродным братом и работал в «Струанз» с сорок пятого года. На войне ему пришлось несладко. В сороковом он отослал жену с двумя маленькими детьми в Англию, а сам оставался во Франции. До окончания войны. Вступил в отряд партизанов-маки́, потом была тюрьма, смертный приговор, побег и снова партизанский отряд. Недавно ему исполнилось пятьдесят четыре. Сильный кареглазый мужчина с мощной грудью и грубыми руками, покрытый множеством шрамов, он был всегда спокоен, но мог разозлиться, если его выводили из себя.

– Вас устраивает эта сделка в принципе? – продолжала Кейси.

Данросс вздохнул про себя и полностью сосредоточился на ней.

– Возможно, у меня будет контрпредложение по некоторым незначительным пунктам. В то же время, – решительно добавил он, – вы можете исходить из того, что в целом она приемлема.

– О, прекрасно, – сказала довольная Кейси.

– Здорово. – Бартлетту тоже было приятно это услышать, и он поднял свою банку с пивом. – За успешное заключение сделки и большие прибыли – для вас и для нас.

Они выпили. Остальные, заметив в поведении Данросса признаки надвигающейся грозы, размышляли, в чем могут заключаться контрпредложения тайбаня.

– Много времени потребуется, чтобы нам завершить все это, Иэн? – спросил Бартлетт, и все услышали это Иэн. Линбар Струан даже неприкрыто вздрогнул.

К их изумлению, Данросс лишь ответил:

– Нет, – словно подобная фамильярность была в порядке вещей, и добавил: – Не думаю, что адвокаты накопают что-либо непреодолимое.

– Мы встречаемся с ними завтра в одиннадцать, – вставила Кейси, – мистер де Вилль, Джон Чэнь и я. Мы уже получили от них предварительное исследование… там все в порядке.

– Доусон – хороший специалист, особенно по налоговому законодательству США.

– Кейси, может, нам следует вызвать нашего налоговика из Нью-Йорка? – предложил Бартлетт.

– Конечно, Линк, как только мы будем готовы. И Форрестера. – Она повернулась к Данроссу. – Это глава нашего подразделения по пенопласту.