– Да, тайбань. – Она сделала пометку и передала ему список. – Это ваши встречи на сегодня.

Он пробежал список глазами. С утра четыре собрания советов директоров дочерних компаний: «Голден ферриз» в десять тридцать, «Струан мотор импортс оф Гонконг» в одиннадцать ровно, «Чжун Ли фудз» в одиннадцать пятнадцать и «Коулун инвестментс» в одиннадцать тридцать. Ланч с Линкольном Бартлеттом и мисс Кейси Чолок с двенадцати сорока до четырнадцати. Еще собрания советов директоров после полудня. Питер Марлоу в шестнадцать ровно, Филлип Чэнь в шестнадцать двадцать, коктейль у губернатора в восемнадцать часов, прием в честь годовщины его свадьбы начинается в двадцать ноль-ноль, напоминание о звонке Аластэру Струану в Шотландию в двадцать три ноль-ноль и еще по меньшей мере пятнадцать звонков в течение дня другим людям по всей Азии.

– Кто такой Марлоу?

– Писатель, что остановился в «Вик». Помните, неделю назад он обратился с письменной просьбой о встрече. Собирает материалы для книги о Гонконге.

– Ах да – смахивает на бывшего летчика королевских ВВС.

– Да. Хотите, чтобы я перенесла встречу с ним?

– Нет. Оставьте все как есть, Клаудиа. – Он вынул из заднего кармана тонкий футляр из черной кожи и передал дюжину карточек для заметок, исчерканных его скорописью. – Тут кое-какие телеграммы и телексы, которые нужно отправить немедленно, и заметки для нескольких собраний советов директоров. Соедините меня с Жэнем в Тайбэе, потом с Хэвегиллом в банке, а потом по вашему списку.

– Хорошо, тайбань. Я слышала, Хэвегилл собирается уходить.

– Чудесно. Кто будет вместо него?

– Еще никто не знает.

– Будем надеяться, что Джонджон. Задействуйте своих шпионов, пусть поработают. Спорю на сотню, что выясню раньше вас!

– Идет!

– Замечательно. – Данросс протянул руку и любезно произнес: – Можете заплатить прямо сейчас. Это Джонджон.

– Э? – Она изумленно уставилась на него.

– Мы приняли решение вчера вечером, все директора. Я попросил никому не говорить об этом до одиннадцати сегодня.

Она нехотя достала стодолларовую купюру и протянула ее:

– Айийя, а я уже так к ней привязалась.

– Благодарю вас, – проговорил Данросс, кладя деньги в карман. – Я и сам к ней очень привязался.

В дверь постучали.

– Да, – сказал он.

Вошла Сандра И, его личный секретарь.

– Прошу прощения, тайбань, но рынок вырос на два пункта, и у вас Холдбрук на линии два. – Алан Холдбрук возглавлял их внутреннюю брокерскую компанию.

Данросс ткнул кнопку линии два.

– Клаудиа, как только закончу, пригласите Армстронга.

Она вышла с Сандрой И.

– Да, Алан?

– Доброе утро, тайбань. Первое: ходят устойчивые слухи, что мы собираемся назвать условия покупки контрольного пакета «Эйшн пропертиз».

– Вероятно, их распускает Джейсон Пламм, чтобы поднять стоимость своих акций перед ежегодным собранием. Ты же знаешь, какой это предусмотрительный тип.

– Наши акции выросли на десять центов, возможно из-за этого.

– Прекрасно. Купи мне сразу двадцать тысяч.

– С маржей?

– Конечно, с маржей.

– Хорошо. Второй слух: мы заключили многомиллионную сделку с «Пар-Кон индастриз» – громадное расширение.

– Мечты, мечты, – непринужденно протянул Данросс, яростно гадая, откуда могла быть утечка информации. Предполагалось, что о схеме по банкротству «Эйшн пропертиз» знает только Филлип Чэнь, а в Эдинбурге – Аластэр Струан и старик Шон Мак-Струан. Сделка же с «Пар-Кон» была совершенно секретной, и о ней знали лишь члены внутреннего правления.

– Третье: кто-то покупает крупными пакетами наши акции.

– Кто?

– Не знаю. Но творится что-то неладное, тайбань. Если иметь в виду, что в прошлом месяце наши акции потихоньку шли в гору… Не вижу иной причины, кроме того, что есть покупатель или покупатели. Такая же история с «Ротвелл-Горнт». Я слышал, что пакет из двухсот тысяч акций купили из-за границы.