У советских руководителей предприятий кабинеты состояли в основном из двух комнат. Первая, большая, предназначалась для работы руководителя и проведения совещаний с подчиненными. Она, как правило, была отделана деревом, имела большой Т-образный стол, в торце которого восседал его хозяин, а вдоль боков его заместители. Приглашенные сидели на стульях, расставленных вдоль стен кабинета. Во второй комнате, закрытой для большинства и формально предназначенной для отдыха, проводились встречи гостей в неформальной обстановке с выпивкой и закуской.

Сама жизнь заставляла руководителей так организовывать свой рабочий быт. Любые переговоры с поставщиками или потребителями, всевозможные приемы руководства – это в конечном итоге не что иное, как человеческое общение. А где это общение наиболее естественно проявляется, как не за столом? Рестораны того времени были предназначены для других целей. Вот и оставался у директоров единственный выход.

Сергей Константинович и два его заместителя доброжелательно встретили нас в своем большом кабинете. Завод, который раньше был известен на всю страну и никогда не задумывался о сбыте, сейчас находился в очень тяжелом состоянии. Он, брошенный в рынок, выживал самостоятельно. Сергей Константинович понимал необходимость коренной перестройки предприятия и то, что без помощи инвестора ему это не осуществить. Поэтому приезд любого иностранца был для него каким-то шансом.

Рами, готовый хвататься за любой проект, стал так рассказывать о своих связях в электронной промышленности, что мне даже показалось, не хочет ли он реально заняться этим заводом.

Три термопласта фирмы DEMAG завод получил по разнарядке еще в 91-м году. Особой потребности в них не было, но министерство «знало лучше» и станки поставило. Два из них для порядка установили в цехе, хотя один ни разу не был в работе. Третий до сих пор оставался на складе в упаковке, хотя по бумагам он тоже был введен в эксплуатацию.

Наше желание купить два станка совпало с желанием Сергея Константиновича получить деньги. Поэтому я с ним легко договорился. Осталось только согласовать цены. Станки завод получил по цене около 150 тысяч долларов, а я хотел купить за 50. Мы оба понимали, что такие цены нереальны, и начали сближать наши позиции. Я пока даже не знал, где возьму деньги на один, не говоря уже о втором. В итоге договорились купить станок, стоящий на складе, по остаточной стоимости. Цена получилась около 285 миллионов рублей, что в переводе на курс в тот момент (4416) составило почти 64 тысячи долларов. Завершать переговоры перешли в малую комнату, в которой уже был накрыт стол.

В Петербург возвращались в приподнятом настроении. Осталось «немного» – достать деньги. Рами начал что-то говорить мне про инвестора, которого он вот-вот приведет, и у нас больше не будет финансовых проблем, а я понял, что мне надо выкручиваться самостоятельно.

Перед отъездом домой Рами настаивал, чтобы я еще организовал ему встречу с руководством молокозавода. Генеральный директор завода «Петмол» встречал нас троих: Рами, Моше и меня. Рами, как обычно, представил себя как очень важного человека, говорил по-английски, а Моше переводил.

Он, Рами, здесь, недалеко от «Петмола», создает современный завод автомобильных фильтров, нацеленный в основном на внешний рынок. В качестве примера он положил на стол несколько наших карбюраторных фильтров. Фильтры – это не единственный его проект. Он также готов вложиться в молочную промышленность, поставив сюда мини-молокозаводы.

Я сидел и молчал, думая про себя: «Ну и мастер он дурить народ».