К тому же есть люди, которые испытывают, насколько они уязвимы и получают удовольствие от риска. То есть не избегают уязвимостей, а используют их, чтобы получать наслаждение от жизни. Не будь мы смертными, физически, психически и социально уязвимыми, всякие опасные штуки не вызывали бы таких сильных эмоций и не приносили бы столько удовольствия. Но для развития мы рискуем, выполняя новое и опасное, поэтому делая то, что может нас ранить, но не ранит (например, охота или спорт, с которого мы возвращаемся без травм), мы тоже получаем удовольствие. Мы наращиваем устойчивость, усиливая слабые, потенциально уязвимые места и получаем от этого кайф. Я называю это двойной выгодой.

Мы – потомки выживших. Наших далеких предков не съели саблезубые тигры, не убила чума и тысячи других болезней, не уничтожили другие люди, ураганы, землетрясения и иные беды. В мире, полном опасностей, несмотря на уязвимости, предки боролись за выживание, им это удалось, и поэтому появились мы. И вот мы здесь. Стараемся минимизировать риски, опасности и стресс, забывая о том, что они нужны для совершенствования навыков выживаемости. Нам нужны уязвимости и люди, вещи и занятия, которые испытывают нас на прочность и ломают старое, создавая новое.

Думаю, некоторые читатели все еще уверены, что нет оправдания использованию чужих уязвимостей, этичным такое поведение быть не может и вообще, лучше заниматься только созиданием и не вредить ничему живому. Теоретически я с этим согласен. Но возможно ли такое?

Мы плохо относимся к тем, кто что-то ломает. Существует готовое выражение на случай, если кто-то что-то сломает и нам захочется высказать неодобрение: «ломать не строить». Мы пренебрежительно говорим это, имея в виду, что ломать плохо, да и дело это нехитрое, под силу любому дураку. Создание чего-то, напротив, считается делом сложным, важным и почетным.

Давайте посмотрим на разрушение объективно. Первым делом нужно признать, что созидание чаще всего содержит в себе разрушение. Сейчас я говорю не о вынужденных мерах, например, когда нужно разрезать человека, чтобы сделать операцию или заново поломать руку, если первый перелом плохо срастается. Я говорю о случаях, когда не нужно ничего исправлять или ломать старую систему, чтобы построить новую, а когда мы просто нечто создаем. Даже в таких случаях мы одновременно что-то разрушаем.

За редким исключением никто не хочет считать себя убийцей, разрушителем или взломщиком, и почти все хотят быть известны как спасители и творцы. Некоторые люди хотят этого больше, чем остальные, например художники и вегетарианцы. Поскольку я пишу о хакерстве, мне придется расстроить и тех и других.

Плотник уничтожает деревья, чтобы сделать мебель. Каждая новая коллекция одежды уничтожает существующую моду. Клетки делятся (разрушается целое), чтобы возникло новое – так мы растем и обновляемся. Старые нормы поведения отмирают, когда появляются новые. Несколько веков назад в Европе обувь на каблуках носили только мужчины, а сейчас ее носят только женщины. Новые научные теории – это конец старым. Старый дом нужно снести, чтобы построить на его месте новый. Мы убиваем животных, чтобы их съесть. Фермеры, выращивающие растительную еду для вегетарианцев, массово убивают животных, уничтожающих урожай. Садовник, ухаживающий за кустами, в рабочем порядке обрезает ветки, чтобы придать растениям красивую форму и выпалывает сорняки (другие растения). Даже если вы лепите глиняную посуду и считаете, что это чистое творчество без намека на разрушение, то и это не так: при добыче глины в земле появляется большая яма (карьер), что совсем не полезно для экологии и живой природы.