Чуть дальше на холме красовалась, как невеста на выданье, церковь – вся белая, светящаяся неистовым светом, и имя ей было – «Ангел». А служил в ней батюшка Степан. Церковь никогда практически не была пустой. Люди ехали и ехали, останавливаясь передохнуть, перекусить и покаяться в грехах.
И Степан с Божьей помощью отпускал им грехи, благословляя их в долгий трудный путь, в счастливую любимую жизнь… Аминь.
За церковью был построен небольшой бассейн, облицованный бутовым камнем, наполнявшийся чистой живой родниковой водой. Вода текла и текла через этот бассейн, омывая и промывая его и всех тех, кто в него опускался. Управлял им и заведовал, как вы, наверное, догадались, конечно, Бассейн. Имя он себе восстановил, вспомнил его, но так он хотел этот бассейн, столько вложил в него сил, умения, любви и тепла, что так и остался Бассейном, со своим бассейном – одним целым.
Что подтолкнуло меня написать эту повесть? Конечно, не чувство долга перед бомжами, хотя будь у меня возможность, я бы не оставила ни одного человека на улице. Кто что испытывает, глядя им в лица, – известно только тем, кто видит их облик и представляет их сущность на Земле: быть никому не нужным в мире, не имея дома, не имея своего угла, где можно просто передохнуть и перевести дыхание, так необходимое каждому из нас, чтоб потом идти дальше.
Быть бомжом – это страшно, но, как показала практика, это не страшней смерти. Люди живут в этих условиях, и мне кажется, что именно они больше всего любят и ценят жизнь. Я не слышала, чтобы среди бомжей был распространён, как холера, суицид, сметающий их с Земли. Я знаю одно: чаще всего бомжами не рождаются, ими становятся. У каждого из них есть богатое прошлое, их судьбы. Взлёты, полёты, падения. Глядя на них, видишь, что они, именно они, принимают жизнь такой, какая она есть, какая осталась, и держатся за неё, держатся из последних сил, стараясь остаться живыми. Конечно, можно услышать фразу: «Сами виноваты, сами докатились до этого». – «Но не суди – и не судим будешь», – слышу я ответ. Нас – миллиарды на Земле, и у каждого своя судьба, со своими подъёмами и падениями. И главное в этой жизни – как мы справимся со своим горем, несчастьем, как переживём его. Пойдём дальше по просторам – или свалимся, скатимся в яму или, ещё хуже, в пропасть. А, насколько мне известно, подняться в гору куда сложней и тяжелей, чем слететь с неё. Скатиться, падать – болезненней, но быстрей. Так вот, я хочу, чтобы все, кто прочтёт эту повесть, всегда помнили: что наша жизнь и наша судьба в наших руках. Чтоб не могло никакое несчастье заставить человека оставаться на дне, когда он упадёт или сорвётся. Я хочу, чтоб каждый упавший обязательно поднялся, а если не получится сразу, то – набрался сил, поднялся и обязательно пошёл дальше. Вперёд – в жизнь, ценя её и любя.
Символ вечной любви, или девушка по имени Симона
Повесть
Мы живём и не знаем, что живём тысячу лет,
Что отпущено время не гореть, не стареть,
Что вселили нас в тело. Ты живи, управляй,
А не сможешь – то, значит, ты назад улетай.
Поживёшь там лет двести – вновь отпустят тебя,
Чтобы не было скучно, ты вернёшься сюда…
А земляне заметят, что упала звезда.
Вспомнилась цитата из одного моего произведения, написанного много лет тому назад. Кто я? Да просто человек, не смирившийся однажды со смертью, с несправедливостью Бога к Человечеству и с неправдой, окружающей меня во Вселенной. Человек, имеющий любовь в вечной душе, полученной «напрокат» от Бога (о «прокате» я узнала чуть позже, лет так через двадцать), двинувшийся вперёд к свету – искать ответ, рисуя ходы в лабиринте жизни. Жизнь, в свою очередь, через определённое время стала подобна квадрату Малевича.