Я тупо смотрел перед собой, боясь заглянуть в глаза колдунье. Чувство беспомощности, ощущение никчемности, слабости и бесполезности – ох как же это паршиво.

– Она в безопасности, – Бестия обняла меня и положила голову на мое плечо, – я помогла сбежать ей с плена Беркута и надежно спрятала ее. Я и не знала, что ты пытаешься спасти ее, что ты вообще знаешь о ней. Это так мило с твоей стороны! – Колдунья замолчала и тяжело вздохнула. – Прости, что тогда предала тебя и заманила в ловушку.

– Давно простил!

– А вот я себе никогда не прощу! – с горечью ответила колдунья.

– О чем ты? – Я с удивлением посмотрел на Бестию. – У тебя не было выбора, каждый сделал бы тоже самое ради своего ребенка. Мне жаль, что судьба поставила тебя в такую ситуацию.

Колдунья лишь крепче сжала меня в своих объятиях, я почувствовал, как ее горячие слезы капают на мое плечо.

– Спасибо, Странник! Спасибо за все!

– Тебе спасибо! За то, что ты была рядом с самого начала, за то, что я стал тем, кто я есть!

Повисла долгая пауза. Мы просто молча погрузились в свои мысли, которые были не из легких.

– И что теперь? – тихо прошептала мне на ухо колдунья.

– Я не знаю! – Честно признался я. – Я уничтожен, вместе с Зарей Хаоса. Осколки моей души догорают где-то там, в нашем павшем городе. Меня нет!

– Я… Я хотела бы тебе помочь, но тоже чувствую лишь боль и пустоту.

– Извиняюсь, что прерываю эту интереснейшую мыльную драму, которую, несомненно, оценят по достоинству все домохозяйки, – черная кошка медленно вышла в центр комнаты, – но я тут напарника потеряла. Щупленький, со слегка безумными глазами и плохим чувством юмора, похож на этого, – кошка указала лапой на меня, – но не такая бесхребетная размазня!

Я вскинул руку вперед и прошептал заклятье. С кончиков моих пальцев сорвалась маленькая серебристая стрела, полетевшая в сторону Киры. Последняя ловко увернулась, и заклинание попало в кресло, после чего оно загорелось.

– Смотри-ка, не только свою язвительность, но и сноровку не растеряла, – я улыбнулся и направил на Киру руку с еще одним готовым заклинанием. Она сильно задела меня своими словами.

– Ты могла бы и проявить немного сострадания и жалости, – заметил я, – ты не представляешь, через что мы прошли, пока ты отсыпалась в медальоне.

На этот раз я задел Киру за живое. Но, демон не дала воли своим эмоциям и хладнокровно ответила:

– Ну, уж прости, что восстанавливалась после того, как чуть не погибла, спасая твою жизнь. А насчет сострадания – оно мне не ведомо, я же всего лишь демон, – произнесла она с какой-то горькой ухмылкой. – Что же касается жалости – то это худшая из всех услуг, которую только можно оказать. Если кто-то голоден, и ты хочешь ему помочь – накорми его рыбой, а потом дай удочку и научи добывать ее самому. А накормить и отправить умирать в голодный жестокий мир, пообещав, что теперь каждый встречный будет угощать и помогать, вот это действительно самый изощренный садизм. Вот что такое жалость, на самом деле.

– И снова уроки кошко-философии?!

– Тебе бы не помешало усвоить некоторые из них. А то устроили тут групповые похороны самих себя. Какие же вы жалкие, смотреть тошно!

– Можно я размажу по стенке этот клубок демонической шерсти? – Бестия хищно облизала губки и сжала кулаки.

– А силенок то хватит, подруга? – с язвительной ухмылкой ответила Кира. (Вы вообще видели язвительно ухмыляющихся кошек? То еще зрелище).

– Так! – Я схватил за руку разгоряченную Бестию. – Давайте-ка все выдохнем и успокоимся. Поубивать друг друга – это не то, что нам сейчас нужно.

– А какая тебе разница, Странник? Ты же сдался, для тебя все кончено?