– Весьма признателен вам, вам также всего самого наилучшего.

Слушатель благодарил и тепло распрощался со всезнающим и авторитетным специалистом своего дела Александром Ивановичем до следующего вечернего занятия лекционном зале.

Когда Константин переступил порог собственного дома, вернулся к себе квартиру, мобильный телефон выдал знакомую мелодию:

– Я, Костя, обо всём договорилась с медицинскими работниками.

– Очень хорошо, милая Настенька, я ни на единое микромгновение нисколечко не сомневался, что всё у тебя прекрасным образом получится.

– Завтра нам с тобой нужно подойти к трём часам на ресепшн в районной больнице.

– Хорошо, только предлагаю, давай подскочим туда на полчасика пораньше, подстрахуемся – вдруг у очень занятых докторов что-то изменится за это время. А если всё окажется в порядке, мы сможем посидеть и подождать некоторое время.

– Но хирург с суровым лицом опять достаточно строго предупредил меня, что шансов на успех очень мало, – и Анастасия вновь пустила отчётливо слышимое всхлипывание.

– Успокойся, Настя, ничего иного хирург тебе сказать и не должен был.

– До умопомрачения сильно переживаю за исход, Костя, хирургической операции.

– Соберись, пожалуйста, Настенька, если завтра в палате у матери ты примешься пускать предательскую слезу и причитать, это сыграет в пользу нечисти, и ни к чему хорошему такое твоё поведение нас не приведёт.

– И что же мне посоветуешь теперь делать? – горько продолжала всхлипывания Анастасия.

– Лучше держать хвост пистолетом. Надо, чтобы от тебя исходила исключительно положительная энергетика и положительные эмоции.

– Я постараюсь, – пролепетала Анастасия совершенно подавленным, упадшим голосом.

– Ты должна быть уверена в благополучном исходе хирургической операции и передавать эту однозначную уверенность непосредственно своей матери и медицинскому персоналу.

– Мне сейчас очень и очень тяжело, невыносимо тяжело, пойми меня правильно, Костя, пожалуйста.

– Если мокрота, милая Настенька, с тебя окончательно не сойдёт к завтрашнему дню, лучше мне одному пожелать твоей любимой матушке благополучного исхода предстоящей медицинской операции.

– Хорошо, Костя, я обязательно попытаюсь собраться перед этой самой ответственной хирургической операцией.

– Вот именно, дорогая моя Настенька, организуй все остатки своих нежных и прекрасных сил, соскреби всю свою силу воли в кулак, и тогда нам не страшен серый волк, и не страшна белая старуха с косой.

– Соберусь, непременно буду стараться, – лепетала в трубку Анастасия.

– Если ты всё-таки сильно разнервничалась, имеется верный и надёжный способ успокоиться.

– Это какой?

– Медленно, купюра за купюрой, пересчитай сто тысяч долларов – и наверняка спокойней пофигистски станет на душе.

– Стоит ли, Костя, шутить в подобной ситуации?

– Прошу тебя, милая моя Настенька, меньше переживай, а лучше готовься основательнее к завтрашнему дню, к завтрашним событиям. Мы простимся с тобой до завтрашних великих дел, до полтретьего.

– До завтра, – согласилась Анастасия и опять громко всхлипнула в трубку телефона.

Днём, когда шаловливый декабрьский ветерок почти не усердствовал, с небес пришла белая зимняя благодать.

На входе в больницу строгий пожилой охранник в чёрной униформе безапелляционно потребовал от Константина надеть на коричневые ботинки бахилы.

В фойе больницы, где располагался представительный ресепшн с двумя привлекательными всезнающими медицинскими сестричками в колпаках над причёсками, он встретился с Анастасией. Та пребывала без слёз и всхлипываний, но в подавленном удручающем состоянии.