Объяснив это графу Соколову, князь Горчаков в свою очередь спросил:

– А почему он вас заинтересовал?

– Михаил Дмитриевич, у меня есть сведения, что майору Тому поручено кроме всего прочего, вступить в сношения с молдавскими и валахскими боярами и склонять их выступать против нахождения нашей армии на территории Дунайских княжеств.

Князь Горчаков был шокирован услышанным. Он даже слегка растерялся.

– Но, это же… черт знает что! – выругался он. – Я немедля прикажу отправить этого майора из армии!..

– Михаил Дмитриевич, у меня к вам просьба, – консул внимательно посмотрел на князя Горчакова. – Не трогайте его пока. У меня есть, кому за ним проследить и, заодно, выяснить с кем он будет встречаться, и кто ему станет помогать.

Князь Горчаков согласился с просьбой графа Соколова. Уже прощаясь с ним, не стерпел и сказал:

– Бес не пьет, не ест, а пакости делает…

– На то он и бес, – усмехнувшись, ответил граф Соколов.

3

9 июля граф Титов получил телеграфированную депешу из Одессы от князя Озерова. В ней сообщалось, что 5 июля состоялось заседание турецкого правительства, на котором командующий регулярными войсками

Порты, Мехмед-Али выступил с требованием предъявить России ультиматум в связи с занятием русской армией Дунайских княжеств и потребовать их вывода, ссылаясь на поддержку Турции со стороны европейских держав. Каких именно, Махмед-Али не назвал.

Граф Титов тут же отправился к канцлеру графу Нессельроде, чтобы доложить ему о полученной депеше. В приемной канцлера он увидел князя Меньшикова. Граф Титов искренне обрадовался этой неожиданной встрече.

– Каким ветром, Александр Сергеевич, вас занесло в столицу? – спросил Титов, крепко пожимая руку князю Меньшикову.

– По всей видимости, ветер у нас теперь один, – ответил князь Меньшиков. – И дует он из Европы.

– А сюда по делам? – Титов глазами указал на дверь кабинета канцлера.

– Как и вы. Еду в Варшаву. Приглашен для напутствия…

В это время дверь открылась, и канцлер Нессельроде сам вышел в приемную. Увидев князя Меньшикова и графа Титова вместе, сделал вид, что удивлен.

– …А, впрочем, я рад, что так произошло, – сказал он. – Проходите оба. Я думаю то, с чем пожаловал граф Титов, будет не безинтересно услышать и вам, Александр Сергеевич. Я сейчас дам кое-какие распоряжения и вернусь.

«Неужели уже знает? – подумал Титов. – Но, откуда?..»

Граф Нессельроде вернулся через две-три минуты. И прямо от двери сказал:

– Докладывайте граф, что за депешу вы получили из Одессы? – Нессельроде прошел к столу, сел и приготовился слушать.

Граф Титов не стал докладывать. Он просто зачитал депешу дословно, чтобы Нессельроде не смог истолковать его слова как-то по-своему.

– Плохая новость, господа… – задумчиво произнес Нессельроде и добавил: – Этого я и боялся… Европа, как бы нам не хотелось, расценит наше вторжение в Дунайские княжества, как посягательство на суверенитет Турции. И особенно будет стараться Людвиг Наполеон. Ему этого как раз и не хватало…

– Войны? – уточнил князь Меньшиков.

– Конечно, Александр Сергеевич. Война для него сегодня главная цель. Ему необходимо выбить из памяти французов гром пушек и лужи крови на парижских мостовых, оставшихся после восхождения его на французский трон…

– Карл Васильевич, но министр лорд Эбердин заверил меня в том, что Лондон не допустит войны! – неуверенно заявил Титов. – Что же теперь никому нельзя верить?

Канцлер Нессельроде вяло махнул рукой.

– Вы знаете, сударь, почему девице разрешено грешить? Нет? Иначе ей не в чем будет каяться. Ваш лорд Эбердин говорит одно, а их посол в Константинополе лорд Редклиф делает другое. Я верю депеше Озерова. Только его величеству об этом сообщать, пока не следует, – неожиданно предупредил он. И тут же пояснил: – Государь не совсем здоров, это одно. И другое – надо выждать немного… Наш мир настолько изменчив…