Князь Меньшиков и граф Озеров откланялись и направились к выходу в сопровождении министра иностранных дел Рифаат-паши.

«Ну что ж… Начало положено, – решил про себя князь Меньшиков. – И как будто не плохое…»

По всей видимости, и граф Озеров был доволен приемом.

– Господин посол, – обратился тем временем Рифаат-паша к князю Меньшикову по-французски. – Я готов к встрече с вами в любое время и в любом месте. Но лучше в моем министерстве, – сказал он и пояснил: – Меньше будет упреков со стороны англичан и французов. Давайте завтра. Как говорят русские: «утро вечера мудренее».

И Рифаат-паша улыбнулся, довольный тем неожиданным впечатлением, которое он произвел на русских дипломатов.

Уже по дороге в посольство граф Озеров напомнил князю Меньшикову о его обещании посвятить в причину встречи генерала Непокойчицкого с полковником Розом.

– Все очень просто, – ответил князь Меньшиков. – Граф Титов заверил меня в том, что англичан можно рассматривать ни как противников…

– Но и ни как союзников, Александр Сергеевич, – тут же заметил граф Озеров. – Извините, если я ошибаюсь…

– Нет, нет! – ответил князь Меньшиков. – Вы не ошибаетесь к несчастью. Когда мне доложили, что полковник Роз действует сообща с французским поверенным в Константинополе Бенедетти, я поручил генералу Непокойчицкому, который был заранее знаком с полковником Розом, тайно встретиться с ним и выяснить, насколько у англичан твердая позиция и можно ли на них повлиять.

Граф Озеров неодобрительно качнул головой.

– Александр Сергеевич, и полковник Роз, и Бенедетти пешки в этой игре. Главные фигуры находятся в Лондоне и Париже.

Князь Меньшиков с сожалением усмехнулся. Он и сам об этом думал и ни раз. И все же не удержался от вопроса:

– Граф, ваши рассуждения можно отнести и к нам? Но я не чувствую себя пешкой, как вы изволили выразиться.

– Извините, Александр Сергеевич. Свои слова я не отношу к нам. В отличие от них мы с вами призваны служить православной вере, а не корыстным целям. Чужого нам не надо. Пусть не трогают наше – вот и вся моя философия. На первый взгляд она может показаться кому-либо примитивной, но для меня она важна и ее я исповедую.

Ответ графа Озерова был настолько тверд и искренен, что князь Меньшиков не счел нужным продолжать далее разговор на эту тему.

…Встреча князя Меньшикова и графа Озерова с министром Рифаат-паши началась с представления им сотрудников турецкого министерства иностранных дел.

Церемония заняла около получаса. Затем Рифаат-паша пригласил князя Меньшикова и графа Озерова в свой кабинет. Это была роскошно обставленная комната со старинной мебелью черного цвета. На стенах висели картины в массивных золоченых рамах, на которых были изображены баталии разных лет. А на стене за рабочим столом красовался портрет ныне здравствующего султана.

Рифаат-паша пригласил гостей присесть на софу, обитую темно-красным сукном. Сам занял место за рабочим столом.

– Господин министр, – начал сразу князь Меньшиков, – мы бы хотели обсудить с вами содержание письма нашего государя его величеству султану. Государь-император России Николай обличил меня и поверенного в делах в Константинополе графа Озерова доверием вести переговоры и выражать мнение государя по вопросам касающихся Святых мест в Палестине. Наш государь полон чувства удивления и прискорбия по поводу решения его величества падишаха Оттоманской империи отнять ключи от Вифлеемского собора у православной общины и передать их католикам.

Рифаат-паша слегка кивнул головой. Но было не ясно: согласен он со словами князя Меньшикова или с решением падишаха.