– Разумеется, говорил! – утвердительно кивал Виткевич. – Но не о побеге, а о поездке! Кстати, кроме Хивы, я мечтаю посетить и Бухару, и Коканд!

Когда о результатах дознания доложили Перовскому, тот облегченно вздохнул:

– Отстаньте от Виткевича и больше никогда не трогайте!

Через пару недель было закончено и все следствие. Все завершилось оправдательной резолюцией, которая выражала волю Перовского.

А вскоре Генс отправил Виткевича в очередную поездку по степям с немецким ботаником Лессингом. Как обычно, Виткевич вел переговоры с казахскими старшинами, занимался изучением местности и составлял карты, проделав с Лессингом путь от Орска до Гурьева.

Пока портупей-прапорщик мыкался по степям, Перовский вызвал к себе барона Генса. После крепкого и густого кофе, которое запивали холодной водой (по-восточному), казачок-чубукчи подал раскуренные трубки. Генс достал из кармана собственный мундштук и, вставив в трубку, с наслаждением затянулся.

– Настало время вплотную заняться ханством Бухарским, – заявил Перовский после первой затяжки, – как думаешь, кого можно послать в их логово.

– Хороших ребят у меня несколько, но лучший один, – ответил, глядя в глаза, Генс.

– Кто же?

– Виткевич! – без всяких раздумий ответил Генс.

– Кандидатур достойный, но не слишком ли молод? – спросил испытующе Перовский, хотя для себя в отношении Виткевича все уже давно решил.

– Это его единственный недостаток! – усмехнулся Генс.

Затянувшись трубкой, он дал понять, что других кандидатов просто не рассматривает.

– Что ж, тогда его и готовь! – кивнул Перовский, поняв намек председателя пограничной комиссии. – Я тоже, кроме него, для столь сложной поездки не вижу никого.

Едва Виткевич вернулся в Оренбург, Генс вызвал к себе портупей-прапорщика:

– Готов ли ехать в Бухару?

– Почту за честь! – вскинул голову Виткевич.

– В каком обличье ты желал бы отправиться в Бухару? Купцом или муллой?

– Я русский офицер! – гордо вскинул голову Виткевич, потом запнулся. – Почти офицер! Поэтому мне оскорбительно скрывать свое имя и звание!

– Тогда не будем терять времени, ибо дело предстоит серьезное и опасное! – кивнул Генс.

Однако не все было так просто. Дело в том, что в Оренбурге в тот момент располагалось английское евангелистское общество. Официально якобы занимаясь христианским миссионерством среди казахов, члены миссии на деле шпионили в интересах Британской Ост-Индской компании. Едва заступив на должность, Перовский сразу же поднял вопрос об уничтожении вражьего гнезда. Но император Николай, не желая осложнять и так весьма непростые русско-английские отношения, пока с этим решением медлил.

Когда год назад Перовский послал в Бухару своего чиновника Петра Демезона, английский посол в Петербурге устроил министру иностранных дел Нессельроде форменный скандал.

Скрыть от англичан подготовку к новой экспедиции в Бухару возможным не представлялось. Поэтому, посоветовавшись, Перовский и Генс пошли на хитрость. Перовский официально направил Виткевича в глубь Казахской степи якобы для очередного разбора взаимных претензий между казахскими родами, «где пребывание его, в особенности на Сырдарье, может доставить нам полезные сведения и о странах Средней Азии». Кроме того, Виткевичу надлежало также найти и освободить оренбургского казака Степанова с женой, захваченных в плен степными разбойниками. Для большей убедительности он даже получил соответствующую инструкцию. Узнав об этом, члены миссии успокоились. Оренбургские офицеры ездили в степи постоянно, и нечего важного для английских шпионов в том не было.

Чтобы исключить любую утечку, Генс все свои указания по предстоящей разведке давал Виткевичу только устно. Благо память у того была феноменальная. В Бухаре портупей-прапорщик должен был заняться сбором политической информации о делах в