Особенно большое впечатление на Конолли произвело то, что русские солдаты малым числом громили огромные персидские армии, легко преодолевали Кавказские горы и в случае необходимости могли спать прямо в снегу. Как на кавалериста большое впечатление произвели и казаки, которых Конолли назвал лучшей конницей мира.

Простившись на границе с русским конвоем, Конолли направился в находящийся на южном берегу Каспийского моря Астрабад, где должен был встретиться с местным купцом Хашимом (английским резидентом). Хашим встретил соотечественника со всем персидским радушием.

Встал вопрос, под какой легендой ехать дальше в неблизкую Хиву? Вначале Конолли хотел прикинуться итальянским врачом, так как немного разбирался в медицине.

– Ну, а, если вашего умения не хватит, чтобы вылечить очередного страдальца? – задал вполне уместный вопрос Хашим.

– Скажу, что такова его судьба! – пренебрежительно пожал плечами Конолли.

– Ну а есть ли у вас лекарства или какие-то европейские медицинские инструменты, которые вы могли бы продемонстрировать сомневающимся? – не унимался английский резидент.

На это Конолли вновь пожал плечами:

– Разумеется, нет!

– Ко всему прочему, все же европейский врач посреди пустыни слишком заметная фигура. Лучше путешествовать под видом купца, причем не слишком богатого, чтобы не привлечь внимания грабителей.

На том и порешили.

Через пару дней Конолли приобрел вид заурядного персидского базарного торговца шелковыми тканями и платками. Наняв проводника, слуг и верблюдов, он отправился в Хиву.

Был ли купец Хашим связан только с английской или еще с русской разведкой, мы не знаем. Для купца такой вариант вполне был возможен, куда лучше получать деньги из двух рук, чем из одной!

Как бы то ни было, но судя по развитию дальнейших событий, российский резидент в Астрабаде был полностью информирован о делах Конолли и принял все соответствующие меры.

Английскому разведчику предстояло проделать на северо-восток по пустыне более пятисот миль. Согласно предварительной договоренности, по пути Конолли должен был встретиться с большим караваном, направляющимся в Хиву, и остаток пути продолжить в его составе.

Перед отъездом купец-резидент Хашим предупредил Конолли:

– На Востоке говорят: «Мне не нравятся те собаки, среди которых вы находитесь». Поэтому будьте предельно осторожны с попутчиками, которые легко продадут, перекупят и снова продадут любого, если будет выгода.

Но Конолли лишь отмахнулся.

Первые дни похода прошли без всяких происшествий. Верблюды привычно шагали вперед по зыбучим пескам Каракумов, а сам Конолли каждое утро проверял свои пистолеты. По рассказам опытных людей разбойники-туркмены обычно нападали на караванщиков именно по утрам, когда правоверные погонщики молились.

Но когда до встречи с основным караваном оставалось совсем немного, пришла беда. Однажды утром к каравану подскакали четверо всадников столь разбойничьего вида, что Конолли схватился за пистолеты. Не обращая внимания на англичанина, предводитель разбойников обратился к проводнику. Из их разговора Конолли понял, что прискакавших якобы прислали, чтобы защитить его от неких убийц. И хотя англичанин не поверил ни одному слову, пришлось сделать вид, что верит сказанному.

Через некоторое время проводник шепотом поведал Конолли, что «телохранители» присланы его убить, так как по пустыне пошел слух о неком русском агенте на службе персидского шаха, который разведывает туркменские земли. К тому же потенциальные убийцы думали, что у Конолли много золота.

Конолли так и подмывало крикнуть разбойникам, что он не русский, а англичанин, но, думается, для головорезов не было в том никакой разницы.