Мимо мелькали скалы, утопающие в зелени, Садко даже пару раз поджимал ноги, уворачиваясь от верхушек деревьев. Наконец лес кончился, и внизу, совсем близко оказалась стена, окружающая Товитов сад. Птица резко замахала крыльями, вскрикнула испуганно и зависла на одном месте.

– Чего встали? Дальше лететь не можешь, что ли?

– Ерк! Ерк!

И тут Садко вспомнил мелкую пичужку, что упала к их ногам возле стены. Ох-ох-ох, опять ведь волшебство, не иначе! Уж не поставил ли Товит вокруг дворца охранное заклятье, не дающее птицам в его сад залетать? Что ж, предусмотрительно. Голова, ничего не скажешь. Оградить себя от железноклювых чудищ всяко нужно. А заодно и от всяких прочих птиц…

Особо размышлять было некогда, и Садко завертел головой, осматриваясь. По воздуху во дворец не попасть. Значит, придется через стену перебираться. А как на нее влезть, ежели заросли все рядом с ней вырублены, а воротца да калитки – зачарованные и наверняка уже охраняются? К счастью, чуть в стороне капитан приметил высокое дерево. Самые длинные его ветви, что раньше тянулись в сторону стены, были спилены, но если залезть на самую верхушку да раскачать… Новеградец прищурился.

– Вон на ту макушку дерева меня отнеси! – скомандовал он и дважды дернул для верности ворону за правую ногу, будто указывая направление.

Та как-то поняла и спустя несколько мгновений мягко опустила упорного врага на крепкую ветку. Садко укрепился, одной рукой перехватился за торчащий рядом сук и лишь потом освободил свою несостоявшуюся убийцу… Будь тут обаянник, то наверняка завел бы песню привычную: мол, нельзя ее убийцей называть! Не по своей воле птицы да звери нападают, а в поисках пропитания либо когда защищаются. Может, у нее гнездо там, на вершине, где птенчики голодные ждут? Или просто приучил ее Товит человечиной питаться?

Качнул головой Садко и, приложив ладонь к глазам, поглядел птице вслед. Та неровно летела над лесом, то ныряя вниз, то будто карабкаясь по воздуху повыше. Выживет, нет ли, до того капитану уже не было дела. Едва гибель отступила, сразу подумалось – как там моя команда? Живы ли? Что за долю им Товит злокозненный уготовил?

Времени терять нельзя! Перебраться через стену, а потом – во дворец! Капитан на пробу качнул макушку дерева раз-другой, откидываясь всем телом назад и наклоняясь вперед. Дерево заскрипело, подалось, задрожало, заходило туда-обратно. И-и-и, раз! И-и-и, два! И-и-и… три!

Садко прыгнул, не раздумывая. Понимал, что у него в запасе лишь одна попытка. Что глупо и смешно будет разбиться, только что смерти избежав. Да только чувствовал он, что удача подхватила его в ладони и несет бережно, ведь не за себя сейчас боялся капитан.

Получилось! Запрыгнул на верх стены, спружинил ловко, уберег колени… но движение остановить уже не смог, замахал руками широко и, громко выругавшись, повалился в сад, как мешок с сеном. Нет. Как куль с золотыми слитками. Так на этом острове сказать правильнее.

Приходя в себя, Садко чуток полежал, вдыхая приятный запах коротко постриженной травы, а потом огляделся и пополз к ближайшим кустам. Нечего тут расхаживать в полный рост, мало ли кто увидит… Ни единому слову Товита новеградец больше не верил, а значит, могут тут и слуги шнырять, и целое войско прятаться.

Вода в пещере была на удивление чистая, прозрачная, как слеза. Рядом со стенами колебалась сияющая пелена из ночесветок, освещая дорогу. Мель быстро плыл вперед, держась подальше от центра протока, – там и течение сильнее, и света меньше. А если враг встретится, гарпуном легче отбиваться, к стене спиной прижавшись: так и удар сильнее, и не обойдут… Только вот дышать в пресной воде непривычно, но Мель решил до последнего не всплывать на поверхность. Там он чувствовал себя неловким и неповоротливым. А дышать… Что дышать? Он с силой прогнал воду сквозь жабры, один раз и другой. Покрепче прижал руки к телу, чуть замедлил движение, чтобы меньше сил тратить. Скользить вперед да глазеть по сторонам – на это дыхания много не надобно. Но глазеть надо, внимательно, цепко, чтоб своих не подвести.