Лучшие советские летчики отличались мужеством и высокой техникой пилотирования, но вот в тактическом отношении заметно уступали в то время противнику. Впрочем, опыт наши приобретали и обобщали достаточно быстро, что видно из воспоминаний генерала М.В. Авдеева, тогда ст. лейтенанта 8-го иап, летавшего на Як-1: «Собственно, пара истребителей как боевая единица у нас тогда официально не существовала. Было звено, впереди командир – ведущий, по сторонам, сзади, прикрывали его левый и правый ведомые. На самолетах с малыми скоростями такой строй не сковывал свободы маневра и вполне себя оправдывал. Но для новых скоростных истребителей ни новое построение, ни новая тактика разработаны еще не были. Творчески мыслящие летчики сами вносили поправки… Свобода маневра и взаимное прикрытие обеспечивались незначительным удалением правого ведомого и в три-четыре раза большим – левого. Молодые же летчики по-прежнему жались крылом к крылу и не могли воспользоваться преимуществом новых машин…» [Авдеев М.В. У самого Черного моря. Кн. 1. М., 1968. С. 26.].

Однако истребителей новых типов в боях над Перекопом и Ишунью участвовало очень мало, часто переход от звена к паре становился вынужденной мерой. Как следует из исследования М.Э. Морозова, в течение сентября 1941 г. ВВС ЧФ получили 13 Як-1, 29 МиГ-3 и 8 ЛаГГ-3, из которых лишь несколько попали на фронт в составе 62-го авиаполка [Морозов М.Э. Воздушная битва за Севастополь. 1941–1942. М., 2007. С. 80.]. Причина такого положения прежде всего кроется в указании командующего флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского использовать скоростные «ястребки» прежде всего для ПВО базы. Командующий ошибочно полагал, будто флоту не придется вести серьезных боевых действий на суше, и ко всем отвлечениям от морского направления относился как к временному явлению. Именно этим и объясняется тот факт, что для действий на севере Крыма было выделено не полнокровное соединение или соединения, а сводная группа, которая даже не имела нормального штаба и средств связи. На старых машинах чисто теоретически было невозможно организовать управление с земли – они не имели даже приемников. К тому же разнотипная авиационная техника частей и подразделений Фрайдорфской группы значительно усложняла поддержание высокой боеготовности. Очень непросто было и организовать взаимодействие, когда в группах при массированном ударе принимали участие самолеты 5–6 типов с сильно отличными летными характеристиками.

Штурмовые орудия на марше. САУ этого типа являлись основным типом бронетехники, использовавшимся немцами в Крыму.

Постепенно бои приобретали все более ожесточенный характер, наши потери существенно возросли. Сохранился рапорт командиру эскадрильи от пилота 32-го иап сержанта Н. Николаева об одном из боев 9 октября: «После выполнения боевого задания в районе Григорьевки сопровождали бомбардировщиков на обратном пути. В районе Ишуни пилот мл. лейтенант Колесников отстал, и больше я его не видел. Командир звена т. Аллахвердов подал сигнал подойти ближе. В это время нас обстреляла зенитная артиллерия противника. Пристроившись к командиру звена на высоте 3000 м, я почувствовал в 15.52 попадание снаряда зенитки по правой плоскости. Мл. лейтенант Аллахвердов сделал левый переворот, а я стал разворачиваться вправо. При этом меня со стороны солнца атаковал один Bf 109. Попал по левой плоскости: самолет загорелся. Я под прикрытием подполковника Юмашева на самолете Як-1 пошел на снижение на свою территорию. На горящем самолете произвел посадку в 16.45 в районе Мунус-Татарский на брюхо. Самолет сгорел, сам имею легкие ушибы справа: руки, ноги, спины. После приземления видел, как три Bf 109 гнались за Аллахвердовым на малой высоте, зажгли его, после чего он врезался в землю. Летчик и самолет сгорели» [