На каждом из этих направлений, как показал опыт боев, могло быть развернуты и одновременно действовать две-три армии. Основными опорными пунктами на этих направлениях являлись Тильзит, Гумбиннен, Гольдап, Инстербург, Прейсиш-Эйлау, Летцен, Хайльсберг, Цинтен, Мельзак, Вормдитт, Браунсберг, Хайлигенбайль и крепости Кенигсберг и Пиллау.

Вся территория Восточной Пруссии по характеру своего рельефа и по другим географическим признакам одинаково удобна как для организации обороны, так и для наступательных действий крупных войсковых соединений [71, с. 21-22].

Наступило лето 1941 г. В соответствии с директивой по стратегическому развертыванию немецких войск для ведения войны против СССР, известной как план «Барбаросса», в Восточной Пруссии была сосредоточена группа армий «Север», имевшая задачу уничтожить находившиеся в Прибалтике советские войска и овладеть портами Балтийского моря, в т. ч. Ленинградом и Кронштадтом [39, с. 589]. Как отмечал позднее К. Типпельскирх, «группа армий «Север» в составе двух армий и одной танковой группы – всего двадцать пехотных, три моторизованных и три танковых дивизии – была самой слабой из трех групп армии» [цит. по: 147, л. 178].

Однако подобная «слабость» была понятием относительным. Территория Восточной Пруссии стала базой для сосредоточения группировки войск вторжения численностью около 700 тыс. человек, имевшей на вооружении 12 тыс. орудий и минометов, 1500 танков и 1200 самолетов [15, с. 35].

Но военный плацдарм – это не только территория для сосредоточения войск. По военным канонам, она должна быть соответствующим образом подготовлена не только для такого размещения, но и для ведения боевых действий. Во второй половине XIX в. в полной мере шло военно-инженерное оборудование территории: возводились крепости и форты, местность приспосабливалась к ведению боевых действий, прокладывались линии связи, строились железные и шоссейные дороги. Достаточно сказать, что ни одна железнодорожная колея между населенными пунктами, даже районного масштаба, не прокладывалась без согласования с представителями немецкого Генерального штаба. Естественно, к 40-м гг. XX века многое изменилось – в военной стратегии и тактике ведения боевых действий, в применении сил и средств и т. д. Однако основа обороны Восточной Пруссии имела глубокие традиции, заложенные еще в XIX веке. Перед Второй мировой войной и в ходе ее шло соответствующее совершенствование боевых возможностей плацдарма, что нашло свое отражение входе боев за Восточную Пруссию в 1944-1945 гг.

Собственно, об этом говорят и документы, составленные официальными немецкими чиновниками. Вот как описывает последние предвоенные дни один из очевидцев этих событий – президент Верховного окружного суда провинции: «Стало абсолютно ясным то, что война с Россией неизбежна, если только не случится чудо. Вся Восточная Пруссия превратилась в один большой военный лагерь (курсив мой. – Г. К.).

Неделю назад в Мемеле была произведена посадка на суда войск, направляемых в Финляндию. 18 июня 1941 г. началась добровольная эвакуация из Мемеля женщин и детей. Большинство из них покинуло город…

19 и 20 июня я посетил Сувалки, лежащие в 30 км севернее Сейны (8-9 км до русской границы). В том, что один из ударов будет нанесен отсюда, не было никаких сомнений. Войска всех родов, самолеты, боеприпасы были сконцентрированы у границы в невероятных количествах» [172, S. 152-153].

Война вскоре ушла от границ Восточной Пруссии. Однако с первых ее дней провинция, крупные города, другие населенные пункты продолжали жить духом войны. Это ощущалось повсеместно: различные командные пункты, лазареты и госпитальные подразделения, части обслуживания и обеспечения создавали полноту картины военного времени.