Кампания 212 г. до н. э. закончилась сокрушительным поражением римлян. И напрасно Луций Анней Флор сетует по поводу гибели братьев Сципионов: «Испания была бы взята с ходу, если бы эти храбрейшие воины, победители на суше и на море, не пали от пунийского коварства в самый момент победы» (I, XXXIII. 6). Публий и Гней погибли не в результате «пунийского коварства», а потому, что переоценили свои силы и не сумели грамотно спланировать наступательную операцию. Остальное уже детали.

Гасдрубал, сын Гискона, решил зачистить от римлян территории к северу от реки Ибер. Именно туда бежали остатки разгромленных вражеских армий. Карфагенский военачальник полагал, что это будет несложно сделать, поскольку легионеры остались без полководцев и совершенно деморализованы. Помощи римлянам ждать было неоткуда, поскольку их испанские союзники, узнав о гибели Сципионов, один за другим стали переходить на сторону пунийцев. Однако Гасдрубал не хотел делиться славой освободителя Испании с братьями Баркидами и решил действовать самостоятельно. Ничего не сказав своим товарищам по оружию, военачальник покинул лагерь и повел свою армию на север.

Шансы Гасдрубала, сына Гискона, на окончательную победу над римлянами были очень высоки, однако все пошло не так, как планировал карфагенский полководец. Среди римлян нашелся человек, не побоявшийся взять на себя ответственность за судьбы соотечественников, оказавшихся на северном берегу Ибера, и судьбу римских владений в Испании. Это был Луций Марций, сын Септимия, из сословия всадников. Несмотря на молодость, Марций был бывалым солдатом и, как оказалось, неплохим военачальником. Он сумел сплотить оставшиеся без руководства войска, подтянуть дисциплину и вдохнуть в деморализованных легионеров веру в победу. Несмотря на то что согласно регламенту командование должен был принять легат Тиберий Фонтей, сумевший вывести за Ибер жалкие остатки армии Сципионов, во главе испанских легионов оказался Луций Марций. Именно с ним римляне связывали надежды на благополучный исход грядущих боев. На состоявшемся воинском собрании, которое шло вразрез с римскими традициями, молодой человек был провозглашен командующим армией (Liv. XXV. 37). По приказу Марция был построен укрепленный лагерь, заготовлены большие запасы продовольствия и воинского снаряжения. Когда стало известно, что карфагенская армия перешла Ибер, римляне были полностью готовы к битве.

Гасдрубал, сын Гискона, об этом ничего не знал. Карфагеняне разбили лагерь и отдохнули после длительного перехода, а на следующий день двинулись на римские позиции. Наступление велось не организованно, поскольку Гасдрубал пребывал в твердой уверенности, что противник совершенно деморализован и не окажет серьезного сопротивления. Карфагенский военачальник с пренебрежением отнесся к своим обязанностям и не только не отправил во вражеский лагерь шпионов, но даже не произвел разведку местности. Пунийцы надвигались на римский лагерь беспорядочной толпой, где пехота перемешалась с конницей, легковооруженные воины – с тяжеловооруженными бойцами. Возглавлял это скопление людей Гасдрубал, сын Гискона: карфагенский военачальник на коне возвышался среди солдат, следом за ним ехали всадники-телохранители.

В римском лагере началась паника, но Луций Марций быстро навел порядок. Часть войск командующий расположил у лагерных ворот, остальные развернул по периметру укреплений, в ожидании вражеской атаки. Чем ближе подходили карфагеняне, тем яснее становилось для Луция Марция, что противник совершенно не готов к бою. Пунийцы распевали победные песни и потрясали оружием, но так и не построились в боевой порядок. Римский военачальник понял, что у него появился отличный шанс на победу, и отдал приказ готовиться к вылазке.