– То есть, – медленно произнес Бэкингем, – ты хочешь сказать, что в то время, как я донимал покойного короля требованиями добиться от родителей леди Френсис согласия на свадьбу, вы в это время уже были женаты?

– Получается, что так, – подтвердил Джон.

Бэкингем театрально возвел руки к небу.

– Господи! – патетитечески воскликнул он. – За какие грехи ты решил наградить меня таким родственничком?

– Не расстраивайся, Джорж, – успокоительно заметил Джон. – Не всем же должно везти так, как мне. Лично я своим братом очень доволен.

Джордж, как не старался, но так и сумел сдержать улыбку.

– Ну, и чего же ты хочешь от меня? – уже спокойнее спросил он.

– Чтобы ты поговорил с епископом Кентерберийским[41]. Он должен подтвердить, что брак незаконен или же, в крайнем случае, дать разрешение на развод.

– Не сейчас, – ответил министр. – Развод всегда дурно пахнет, особенно теперь, во время разгара парламентских слушаний. Наберись терпения, Джон. Твоя красавица баронесса от тебя не уйдет.

Виконт Пурбек покраснел от злости.

– О, я понимаю! Ты хочешь затянуть дело, чтобы расстроить мою помолвку с Эленитой. Но ничего у тебя не выйдет. Я обращусь к Ее Величеству и…

– …и сообщишь королеве, что у тебя уже есть законная супруга? – усмехнулся герцог.

Джон хотел что-то сказать, но, не найдя нужных слов, что было сил ударил кулаком по столу, и выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Не забывай о Тайберне[42]! – крикнул ему вслед Бэкингем. – Английские законы беспощадны к двоеженцам!

Получив в ответ несколько крепких ругательств, герцог снова повернулся к окну. Увидев, с какой нежностью Бутвиль сжимает ручку Генриетты, он заскрежетал зубами, и, схватив со стола колокольчик, бешено затряс его.

– Патрик, сообщи Ее Величеству, что мне необходимо немедленно поговорить с ней, – велел он господину Роджерсону, который примчался на его зов. – И, ради всего святого, займи чем-нибудь этого француза…ну, хотя бы ужином или прогулкой в мой винный погреб… там есть великолепная мальвазия. Пусть наш гость упьется так, чтобы не попадался мне на глаза до самого своего отъезда, который я постараюсь ускорить.

Видно было, что господин Роджерсон был не в восторге от такого поручения. Он громко вздохнул, но поплелся выполнять приказ.

Настоятель собора Сен-Жермен Л’Оксеруа – аббат Фанкан был одним из ближайших друзей кардинала Ришелье и одним из талантливейших французских дипломатов XVII века. К своему несчастью, он настолько уверовал в собственную неуязвимость, что, будучи членом иезуитского ордена, дал себя завербовать могущественной протестантской организации – «Черные капюшоны» и жестоко за это поплатился. Великий магистр «Молчаливых» (так еще называли членов этой организации) – Эрнандо де Молина приказал доставить предателя в Лондон, чтобы примерно наказать его за отступничество.

Мы уже знаем, какой эффект произвело похищение Фанкана на Ришелье и отца Жозефа, которые, не догадываясь о двойной игре своего агента, подозревали Бэкингема в его исчезновении. Между тем, сам герцог, желая использовать доверенное лицо кардинала в своих тайных планах, не только добился, чтобы Фанкану сохранили жизнь, но и собирался отправить его обратно в Париж.

– Я принял решение отпустить Фанкана во Францию, – такими словами встретил Бэкингем Генриетту, когда она вернулась с прогулки. – Но ни о каком обмене не может быть и речи! Ришелье незачем знать, что аббат встречался со мной.

– Я тоже так думаю, – согласилась Генриетта. – Но как мы объясним кардиналу его длительное отсутствие?

– А это уже не наша забота. Думаю, священник сам придумает достойное оправдание своему исчезновению. Не в его интересах рассказывать Его Высокопреосвященству о своей связи с «Молчаливыми».