, которое для понимания диалектических законов имеет не меньшее значение, чем отношение противоположностей.
Различие между противоположностями и ортогональностями в том, что последние не только отражают более сложную (циклическую) форму движения. Их применение Марксом по сути вытесняет гегелевский закон отрицание отрицания, поскольку с сугубо научных позиций позволяет осмысливать любые ритмы, в том числе, и круговое движение, т.е. «возвращение якобы к исходному пункту». Поэтому Маркс использует эту новую, но не обозначенную им при помощи философского понятия, мыслительную структуру для осмысления не только обмена товаров, не только движения космических тел по своим орбитам, не только отношение бесконечно малых dx и dy, но и для описания борьбы общественных классов.
«Мы видели, – говорит Маркс, – что процесс обмена товаров заключает в себе противоречащие и исключающие друг друга отношения. Развитие товара не снимает этих противоречий, но создает форму для их движения…
Таков и вообще тот метод, при помощи которого разрешаются действительные противоречия. Так, например, в том, что одно тело непрерывно падает на другое и непрерывно же удаляется от последнего, заключается противоречие. Эллипсис есть одна из форм движения, в которой это противоречие одновременно и осуществляется и разрешается».8
В этом фрагменте мы отчетливо видим, что Маркс не придает значение тому факту, что и борьбу противоположностей, и борьбу ортогональностей – совершенно разных форм движения, он опрометчиво характеризует одним словом «противоречие». А это недопустимо в науке.
В Предисловии к третьему немецкому изданию работы К. Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Ф. Энгельс, оценивая открытый Марксом всеобщий процесс движения, пишет:
«Именно Маркс впервые открыл великий закон движения истории, закон, по которому всякая историческая борьба – совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области – в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем и их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена».9
Этот закон, заключает Энгельс,
«имеет для истории такое же значение, как закон превращения энергии для естествознания…».10
Соглашаясь с выводом Ф. Энгельса по существу, я в то же время вынужден его огорчить, поскольку этот закон впервые осмыслил не К. Маркс, а жившие задолго до него мыслители: Лаоцзы, Гераклит и Пифагор. Не буду о них ничего здесь писать, поскольку в моих книгах и статьях о них и об их открытиях сказано достаточно. Напомню лишь то, что для осмысления мира именно Гераклит и Лаоцзы использовали гармонию лука, связывающую между собой две пары противоположностей – сходящуюся и расходящуюся пары, которые на Схеме 5 обозначены понятиями «Ортогональное 1» Пифагора и «Ортогональное 2» Гераклита. Одна из этих пар расположена по оси Х, тогда как другая пара – по оси У. По мере уничтожения одной пары, возникает другая пара.
Рис. 3. Сходящееся-расходящееся
В физике этому закону подчиняются любые ритмы, колебания, волны и т.п., в которых один вид энергии переходит в другой вид. Например, плюс и минус электрического поля переходит в N и S магнитного поля в электромагнитном колебательном контуре.
Из сказанного следует, что разумная диалектическая логика К. Маркса и Ф. Энгельса в корне отличается от рассудочной диалектической логики Гегеля, поскольку Маркс и Энгельс рассматривают противоположности с сугубо научной точки зрения, а именно, как избыток и недостаток относительно промежуточного, т.е. как разность энергетических потенциалов. А также, они вводят в диалектику отношение, которого нет у Гегеля – это отношение ортогональных тенденций, отражающих отношение двух пар противоположностей, обусловливающих обмен ресурсами.