Пользуясь тем, что, как мы видим, великокняжеская власть Киева испытала коллапс во время междоусобиц, а потом нападения татар, население тогдашней Руси начало бойко разрушать рамки прежнего княжеско-дружинного уклада. Как это ни странно выглядит, но большинство общин от Владимира-на-Клязьме до Киева теперь все больше стремились к тому, чтобы признать зависимость от ордынцев, чем находиться в подчинении у потомков великих киевских князей. Население этих земель неожиданно осознало, что выплата дани татарам требует от них значительно меньше труда, чем несение княжеской службы и исполнение многих повинностей, которые были на них возложены ранее. В свою очередь, такое поведение народа в Приднепровье и Залесье вызвало недовольство в Галиции и на Волыни, где старый уклад жизни пострадал гораздо меньше, чем в киевских, переяславских, черниговских и владимиро-суздальских землях. Как пишет летописец из Галича, «пахать пшеницу и просо татарам» для русичей стало более престижно, чем нести княжескую службу по охране государственных рубежей. Судя по такому высказыванию галичанина, можем понять, что в то время, когда восток современной Украины склонил голову перед Золотой Ордой, запад все еще демонстрировал готовность продолжать противостояние и при случае сбросить с плеч Руси ненавистное азиатское господство. Что и произошло впоследствии в битве при Синих Водах. Однако тогда до нее оставалось еще слишком много времени.

Сейчас же вернемся немного назад и попробуем проследить процессы, которые привели земли Западной Руси к союзу с Великим княжеством Литовским. С державой, правителям которой и было суждено возглавить борьбу населения этих земель с татаро-монгольским игом, завершившуюся в 1362 году битвой при Синих Водах.

Как уже было сказано, децентрализация власти в западных регионах Киевской Руси началась задолго до появления воинов хана Батыя под стенами Киева. Сразу после смерти Ярослава Мудрого власть на Волыни и в Галиции часто переходила из рук в руки. Отдельную княжескую династию здесь основал внук Владимира Мономаха, уже упоминавшийся Изяслав Мстиславич, княживший во Владимире-Волынском в 1136–1142 годах и на протяжении 1146–1154 годов. Он, а позже и его сын Мстислав Изяславич опирались на местных волынских феодалов, ведя борьбу за утверждение на киевском престоле, а после того как в этом отпала необходимость, остановили свой выбор на княжестве Волынском.

Борьба за установление сильной центральной власти в Волынском княжестве была нелегкой, и княжество, как и вся Киевская Русь, в отдельные периоды своей истории превращалось в своеобразную федерацию мелких удельных княжеств. Удельные князья, которые находились в Луцке, Пересопнице, Дорогичине, а в отдельные периоды – в Бугске, Червене, Тихомле и других городах, нередко пытались вести самостоятельную политику, независимую от волынского князя. После смерти в 1170 году Мстислава Изяславича Волынь была разделена между его сыновьями: Роман стал княжить во Владимире, Владимир в Бресте, Святослав в Червене, Всеволод в Белзе. В какой-то мере Волынское княжество имело все шансы повторить судьбу Киевского государства, окончательно разделившись на мелкие княжества, и лишь с помощью объединительных усилий князя Романа Мстиславича было обеспечено единство волынских земель.

Иным образом сложилась ситуация в княжестве Галицком. Здесь уже в конце XI века сформировались три княжества, в которых господствовали братья Ростиславичи, правнуки Ярослава Мудрого. Старший брат, Рюрик Ростиславич, властвовал в Перемышльском княжестве, в состав которого входили земли над Сяном и Верхним Днестром, примерно до реки Стрый. Васильку Ростиславичу принадлежало Теребовлянское княжество, включавшее Подолье, Буковину и восточную часть украинских Карпат. Севернее Теребовлянского княжества было расположено княжество Звенигородское. Эти земли достались третьему брату, Володарю, который после смерти Рюрика стал князем и в Перемышле. Уже в 1099 году он громко заявил о себе, вместе с Васильком Теребовлянским нанеся поражение армии венгерского короля в битве под Перемышлем. Эта победа галицких князей заставила с уважением заговорить об Галицко-Волынских землях при монарших дворах Европы.