- Да нет, едва пришел.

   Наконец все вместе уселись за столом. Кушали молча, только время от времени обмениваясь ничего незначащими репликами. Михаил иногда бросал взгляды на дочь, та сосредоточенно работала ложкой. Потом не удержался и рассказал о вернувшейся разведке Кораблева, и найденных им на трассе следах. Девочка заметно побледнела и также бросила на отца весьма странный взгляд. Доев обед и убрав посуду, она поцеловала всех по очереди и убежала на улицу. Там ее уже поджидали подруги, нетерпеливо стуча молоточком по обитым железом воротам. Нина вышла ей вслед, хотела проводить до школы. На лице жены Михаил заметил бороздки от слез, всем сегодня в поселке было нелегко.

   - Пап, - вдруг обратился к нему совсем по-детски сын, – ты, чего так странно на Огнейку поглядывал?

   - Я? – Михаил задумался. – Да знаешь, даже не заметил, как она так сильно изменилась.

   - Ага, странная стала, прям временами как ты, – Петя смотрел на отца по-мужски в упор, затем спросил откровенно. - У нее тоже дар есть?

   - Ты об этом... Наверное, да, что-то у нее есть. Сегодня утром мы оба почувствовали, что враг уже вышел.

   - Ого! Честно говоря, она временами просто вообще какая-то… - Петр замолчал, ему явно не хватало слов. - В общем, у нас в семье оказалось два оборотня, или как там вас теперь называть. Семейка Адамс просто какая-то.

   - Ну, ты то с мамой вполне нормальные.

   - Ну да, хотя в кое в чем я в тебя. Командовать люблю, меня даже командиром звена назначили.

   - Вот как? – Михаил был рад успеху сына. – Поздравляю!

   - Спасибо. Только не думал, что командирство это на самом деле редкостная морока. И как ты только со всеми управляешься? Еще и война, - сын помолчал и спросил. – Бать, а мы победим? Только скажи правду.

    И в этот момент Атамана внезапно накрыло. Он явственно услышал звуки выстрелов, увидел высокие султаны орудийных разрывов, чей-то невыносимой от ужасной боли крик, раздающийся прямо над головой. Его взору необычайно отчетливо предстали лежащие на распаханном взрывами поле тела в позах, явно указывающие на то, что люди уже мертвы. Ему стало бесконечно жутко от увиденного. По коже пробежал знакомый холодок, а душу разом, как будто от мороза продрало. Но в следующий момент Михаил осознал, что яростные крики, звучащие отовсюду - это возгласы победы. И многие голоса кричавших оттуда людей ему хорошо знакомы. Холодок на спине сразу превратился в радостный жар, и он очнулся.

   - Папа, папа! Ты что? – Михаил увидел напротив себя растерянные глаза сына.

   - Извини, напугал тебя.

   - С тобой все в порядке? - немного помолчав, Петр тихо спросил - Ты увидел?

   В его, по существу, еще совсем детских глазах плескались одновременно и страх, и надежда, лицо стало вдруг каким-то пронзительно юным и беззащитным.

   - Да, Петька! – Атаман уже распрямился, непонятное чувство, гнетущее его еще с ночи, исчезло напрочь. На душе сразу стало легко и свободно. – Мы победим, сынок. Мы победим!

   Он не мог сидеть и радостно вскочил со стула, схватил сына и обнял его. Поднять и подкинуть своего ребенка отец уже не мог, сынок вымахал почти с папу ростом, да и мышцы юноши резко пошли в вес, сделав его намного тяжелей. Мужают наши дети, становятся совсем взрослыми.

   - Ты то, как сам? Куда сейчас?

   - Пока на базу, будем расписание составлять, потом отдыхать. Кораблев строго-настрого приказал выспаться заранее. Ну а мы ж уже большие, понимаем, что это не блажь. Потом отдыхать просто некогда будет.

   - Правильно делаете, что понимаете. Ну, давай, еще увидимся. Я до завтрова пока здесь, в поселке.