Отвергать информацию Кадлубека не никаких оснований, все описанные выше действия в полной мере соответствуют характеру Романа Мстиславича. Наоборот, было бы удивительно, если бы он повел себя иначе. Ведь не все в Галиче были довольны приходом Романа, недаром Кадлубек обмолвился, что, «несмотря на сопротивление всей русской знати, князь Лешко назначает Романа галицким князем» (IV, 24). Оставим на совести тщеславных поляков утверждение о том, что это они ставили князей на Руси, обратим внимание на суть проблемы. Боярская вольница в Галиче чувствовала себя очень вольготно, обладала значительными военными силами, и подчинить ее можно было только железом и кровью. Что Роман и делал. Развязав тотальный террор против местной аристократии, князь начал выстраивать в Галиче твердую вертикаль власти. А поговорку про пчел и мед будет помнить и сын Романа Даниил.

Судя по всему, с боярской оппозицией князь справился, недаром автор Галицко-Волынской летописи вспоминает его как «приснопамятного самодержца всей Руси». А самодержцем правитель может быть только в том случае, если ему никто не мешает управлять государством. Многих представителей местной элиты уничтожили, кто-то затаился до лучших времен, а некоторые ударились в бега. Например, убежавший от княжеского гнева боярин Володислав Кормильчич станет настоящим проклятьем для Юго-Западной Руси. Но в данный момент князь торжествовал. Объединив под одной властью Галицкое и Волынское княжества, Роман стал одним из сильнейших правителей не только на Руси, но и в Восточной Европе.

Роману Мстиславичу потребовалось время, чтобы освоиться на новом месте, но Рюрик не воспользовался выпавшим ему шансом. Недаром Роман считал бывшего тестя человеком «в делах медленным и не храбрым» (В. Н. Татищев, с. 601). Пока Рюрик собирал войска, да заключал союз с Ольговичами против Романа, новый князь Галича действовал. Поразмышляв над сложившейся ситуацией, Роман решил побить Рюрика его же оружием и отправил к Всеволоду Большое Гнездо послов с жалобой на киевского князя. Дескать, Рюрик злоумышляет как на владимиро-суздальского князя, так и на галицкого, для чего и вступил в сговор с Ольговичами. После чего Роман собрал полки и в 1201 году пошел прямо на Киев. По пути ему удалось посулами и подкупом склонить на свою сторону черных клобуков, что значительно ослабило военные силы Киевской земли.

Рюрик был застигнут врасплох. Он находился в Киеве вместе с черниговским князем Игорем Святославичем, героем знаменитого «Слова», и Владимиром, сыном покойного киевского князя Святослава Всеволодовича. Сидя во дворце Рюрика, союзники обсуждали грядущую войну с Романом и даже не подозревали, что волынские и галицкие полки уже подходят к городу. Рюрика предали все, никто даже не соизволил предупредить князя о появлении вражеских войск. Киевляне гостеприимно распахнули перед Романом городские ворота и улицы древней столицы сотряслись от топота тысяч ратников. Люди Романа занимали Подол, а Рюрик продолжал рассуждать перед Игорем и Владимиром, как скрутит в бараний рог своего злейшего врага. А когда обо всем узнал, то сделать уже ничего не мог и был вынужден сдаться на милость победителя.

Впрочем, Роман проявил снисхождение к бывшему тестю. Рюрик целовал крест, что не будет злоумышлять на галицкого князя и искать Киева, а затем беспрепятственно отправился в Овруч. Таким образом, за Рюриком сохранился значительный удел в Киевской земле. Через процедуру крестоцелования прошли и черниговские князья, после чего их выпроводили на левый берег Днепра. В Киеве Роман оставил княжить своего племянника Ингваря Ярославича, поскольку понимал одну простую вещь: если захват Галича сошел ему с рук, то в Киеве этот номер не пройдет. Не исключено, что в этом случае против князя Галича и Волыни объединятся Мономашичи с Ольговичами, и тогда никакая польская помощь не спасет. Роман предпочел синицу в руках журавлю в небе: отказавшись от Киева, он сохранил за собой Галич. Немаловажным моментом было и то, что кандидатура князя Ингваря была согласована с Всеволодом Большое Гнездо. В Лаврентьевской летописи прямо указано, что посадили его княжить в Киеве Роман и Всеволод. Но владимирский князь был далеко, а Роман Мстиславич находился рядом и мог через племянника проводить в Южной Руси свою политику. Недаром в Густынской летописи Ингварь назван «