Но однажды Оксана сильно разозлилась на Рихарда – одного из друзей и соседей. Они не сошлись в мнениях по некоторым аспектам дальнейшего развития деревни. Всю ночь тогда Катюшка ныла и постанывала во сне, а наутро обнаружили, что спинка её как-то слишком сильно искривлена. Помчались в больницу. Хирург сказал, что какие-то мышцы спазмированы и из-за этого ребёнка перекосило. Выписал лекарства, но они почему-то не особо помогли. Прямо на глазах дочка превращалась в горбунью, вгоняя Оксану в депрессию.

А потом случилось вовсе кошмарное – дети что-то не поделили в песочнице. Разделились на два лагеря. Предводителем одного оказался сынишка Рихарда, а другого – Катюшка. Ну и в пылу разборок она назвала его Карликом. Уменьшительное от Карл, так что ничего, вроде, обидного. Родителям тоже надо было думать, как ребёнка называют. Ну а тот в отместку обозвал Катюху ведьмой горбатой.

У Катьки губы задрожали, она развернулась и бежать. Но вместо того, чтобы кричать «Мама он обзывается», или чего-нибудь в этом роде, она вдруг заорала «Дядя Рихард разбился». А вечером позвонили и сообщили, что Рихард попал в аварию. Вот только по времени не совпадало. Получалось, что авария произошла значительно позже детской ссоры. Часа через два или три. Вот и гадай – то ли случайность, то ли предвидение. А то ли вообще – проклятье.

Тогда, конечно, помирились, договорились и стали жить ещё дружнее. Из двух спорных вариантов выбрали третий, который оказался на порядок лучше предыдущих. Но чтобы его найти, пришлось не только логически мозгами поработать, но и пересмотреть некоторые жизненные установки.

Пока разбирались, спина Катюшки постепенно выровнялась – массажи и лекарства таки сработали. Но болезнь на этом, увы, не закончилась, а перешла в какую-то иную форму. Периодически Катька вставала на четвереньки, выгибала спину и начинала издавать нечеловеческие звуки, вроде как лаяла или скулила. Пальчики скрючивались, зубки оскаливались. Думали – дурачится. Но ни уговоры, ни угрозы не могли выбить её из этого как бы баловства. Потом проходило, но спинка опять оказывалась изогнутой, и приходилось снова поить лекарствами и усиленно массировать.

Иногда в этом состоянии у неё проскакивали какие-то узнаваемые слова, похожие на пророчества. Увы, сопоставить сказанное и произошедшее всегда удавалось только после того, как оно произошло. Как тогда, когда Вовка Кузнецов провалился в подземный ход, Катька кидалась на прохожих, как волчонок, и выкрикивала что-то вроде «дыра в земле».

Случалось, слава Богу, такое не часто, поэтому собрать достаточно материала для статистики не успели. А то, что было, по всем научным канонам пока подпадало под понятие «случайность».

Потом Оксана заметила, что приступы этого оборотничества у дочери возникают, если в её окружении кто-то находится в раздражённом состоянии. Это вам не аллергия, где нужно изолировать ребёнка от кошек и апельсинов. Здесь приходится тщательно следить за эмоциями.

Оксана вздохнула, встряхнула головой, чтобы отогнать посторонние мысли, и снова вернулась в учительскую, где разворачивалась драма со звёздочкой. Точнее, попыталась вернуться, поскольку Ефимка дал понять, что пора менять подгузник.

Савелий услышал звон будильника и потянулся к тумбочке. Не найдя её на привычном месте, вспомнил, что он не дома, и на работу ему сегодня не то чтобы не надо, но не попасть.

Он сел, протёр глаза, дотянулся до телефона и отключил тилиньканье. Оглядел свою "золотую клетку", пытаясь осмыслить произошедшее, но внимание стягивала на себя саднящая боль в центре ладони. Савелий разжал кулак – вчерашняя царапина воспалилась и растеклась алым пятном размером с пятак.